— Чего ты желаешь? — механически повторил он, разум мутило непонятное колдовство.

— Уйти отсюда!

Ее слова пронзили, как острое железо. Он качнулся, шевельнул губами, но то был последний всплеск его побежденной воли.

— Ты должен проводить меня к двери у крылатых львов. К выходу! — приказала Эвис. — Отвечай всем, что меня ждет Тарг!

Они долго шли по наклонному ходу, иногда прерывавшемуся крутыми ступенчатыми спусками. Спиральное устройство основных коридоров было довольно сложным для быстрого запоминания, и Эвис оставалось надеяться на своего провожатого. Встретившиеся копьеносцы безмолвно пропустили их к началу лестницы, соединявшей галереи, и Эвис совсем успокоилась, когда они миновали второй кордон.

Пустые бесконечные проходы вдоль сумрачных залов разносили эхо их шагов. Иногда там было неторопливое движение несущих факела жрецов или доносились слова какой-нибудь ночной молитвы. Блеклые фески на стенах чередовались с изваяниями богов, застывших, остолбеневших в мертвом потоке времени. Теперь святилище напоминало безлюдные пределы Нании, и Эвис даже позволяла себе на миг задержаться у того или другого колосса, взглянуть на древние надписи у их подножий. В такие минуты она напрочь забывала об опасности, наверное, по привычке ощущая себя сторонним наблюдателем, да воображая, будто беды чужого мира не могут коснуться ее. Лишь редкий звук: треск факела, чьи-то шаги напоминали, что явления инферно здесь сполна реальны, и за такую неслыханную дерзость жрецы непременно накажут ее самой страшной мукой.

Поддавшийся гипнозу воин все еще полностью повиновался ей. Проверяя глубину его транса, Эвис заглядывала ему в глаза и говорила:

— Все хорошо. Велением Тарга ты провожаешь меня к выходу.

— Велением Тарга… — тупо повторял он и, как сомнамбула, брел по избранному хронавтом пути.

Когда они достигли освещенной галереи, навстречу вышло двое стражей, вооруженных тяжелыми лабрисами. Удивление на их лицах было плохим знаком, и Эвис хотела свернуть в боковой ход, но, опережая ее, один из воинов спросил:

— Куда ее ведешь, Теурх?

— Его велением… — пробормотал тюремщик. Тряхнув головой, он начал смутно осознавать себя.

— Верховный жрец ждет! — встревожилась Эвис.

— В это-то время?! Что с тобой, Теурх? Уж не увлекся ли ты запретным?

— Не знаю… — Теурх озирался, словно очутившийся перед лицом чудной фата-морганы.

— Стойте здесь! Я позову старшего!

— Тарг ждет! Покоритесь, дети Атта! — стараясь подчинить их, воскликнула Эвис. — Тарг! — строго взирая на сторожей, она двинулась вперед.

— Змея! О, Атт! Сама ядовитая триора! — прошептал опешивший воин. Внезапно его охватил мистический страх, он поднял взгляд к огромным ребристым бивням, угрожающе нависшим над изваянием Нувх, и попятился к стене.

— Держи ее! — вскричал другой аттлиец. Опустив лабрис, он выступил навстречу, но Эвис легко увернулась, скользнула меж ним и колонной и со всех ног бросилась по проходу к лестнице.

Перепрыгивая через ступени, она неслась вниз, не задумываясь, что ее ждет впереди. Скорее всего, дверь у когтистых лап грифонов была заперта, а путаную сеть проходов охраняло много людей. Ее неминуемо должны были схватить, на этот раз упрятать туда, где уже нет выхода. Ее вело только одно стремление: любой ценой вырваться отсюда, и лишь самые смелые отчаянные действия могли открыть путь к свободе.

Опомнившиеся стражи поспешили в погоню, выкрикивая чьи-то имена, ударами в щиты оглашая тревогу. Когда Эвис добежала до нижней галереи, она увидела поднимавшихся навстречу копьеносцев и привлеченных шумом жрецов. Они еще не заметили ее, и теперь ей предстояло сделать выбор: скрыться в ведущем неизвестно куда ходе либо быстро перелезть через балюстраду и спрыгнуть вниз. Задержавшись на мгновение, она подбежала к ограждению и решилась на рискованный прыжок в темноту.

Встреча с землей оказалось ужасающе жесткой. Не устояв на ногах, едва подавив вскрик боли, она отскочила и ударилась головой о постамент колонны. Диадема значительно смягчила удар, который мог ее убить. Чувствуя дикую пульсацию в висках, ломоту и дрожь в теле, Эвис попыталась встать, цепляясь за постамент, но пальцы скользили по камню, как по гладкому льду. Шок был слишком сильным, и когда она увидела приближающегося человека, она поняла, что в ближайшие минуты не сможет оказать ему никакого сопротивления. Распростершись на полу, Эвис лежала перед ним, как пронзенная стрелой птица, приподнявшись на предплечье, прерывисто глотая воздух, но не желая признавать свое поражение. Мужчина поднял диадему, потом вернулся к ней и, склонившись, произнес:

— Ты вся в крови. Самоубийцы прыгают головой вниз, а ты просто безумная дикая кошка.

— Умоляю! — Эвис встрепенулась в его руках и, пощупав на поясе сафьяновый мешочек, протянула ему. — Вот деньги! Их много! Возьми еще диадему! Только отпусти меня!

Он стер кровь с ее щеки и несколько мгновений смотрел во влажные глаза.

— К чему мне твое золото? И, если быть честным, драгоценности аоттов меня пугают. — Он вложил диадему ей в ладонь и осторожно поднял ее на ноги.

— Иди, лже-Ардея! Попытайся скрыться, пока они ищут наверху! Будет смешно, если ты вырвешься из объятий седого Атта!

Прошептав невнятную благодарность, Эвис встала и тихо направилась по коридору. Надежда будто возвращалась, придала новые силы, и она все ускоряла шаги, не воспользовавшись даже эффективной поддержкой биорегенератора. Скоро показалась запомнившаяся статуя Гарта у двери Первого Числа. Выход был близок, однако впереди, прислонив копья к стене, снова стояли храмовые стражи. К ее удаче, они не слышали шума на верхних этажах или уж слишком увлеклись своим разговором. Эвис тихо подошла ближе.

Когда яркое пламя осветило ее фигуру, она бросилась вперед. Столь внезапное появление незнакомки застало воинов врасплох. Пока они опомнились и схватились за копья, Эвис успела добежать до поворота, попутно столкнув с постамента осветительную чашу. Масло разлилось и вспыхнуло, охватив пламенем узкий проход. Она слышала проклятия вслед и бежала, бежала, воскрешая в памяти остаток пути.

— Ардея! — вскрикнул кто-то, вдруг возникший из темноты. Он оказался неожиданно близко и успел крепко обхватить ее руками. Хронавт, тут же готовая к борьбе, извернулась, как гибкая ящерица и резко ткнула его в нервный узел. Обидчик судорожно дернулся, отскочил к стене и сполз наземь.

— Это не она! О, Атт! — Эги был изумлен не меньше, чем сраженный неведомым приемом Криди. Он ожидал встретить в жилище мистерий нечто необычное, но это, пожалуй, началось слишком рано. Первый легат Аттлы с изумлением глядел на незнакомку, пятившуюся к ступеням, видел блеск Голубой Саламандры и темные потоки крови на ее лице, и трудно сказать, что происходило в его мыслях.

— Нуарг, кто она?! — вымолвил он.

— Она — не дочь Тимора. Уходите отсюда, — ответил из-за его спины жрец.

— Не бойся нас. Ты ранена? — успокаивающе протянув руки, Эги подошел ближе. — Мы только ищем Ардею. Откуда у тебя ее диадема?

— О, боги! Да кто вы такие?! — Эвис заметила под его плащом знак Лантийского легиона, и, хотя за выступом пилястры стоял хмурый жрец Атта, осмелев, она сказала:

— Ардеи здесь нет. Пропустите меня!

— Ардеи здесь не может быть, потому что она в храме Асты, — раздался голос Грачева.

Не ожидая появления человека сзади, Эги отскочил к стене и обнажил меч. Грачев же, хладнокровно приблизившись, произнес:

— Давай, воин, без драки. Люди Тарга так же, как и вы, приняли эту милую даму за дочь Тимора, как раз из-за диадемы. Объяснения потом. Нужно выбираться отсюда.

Увидев следы крови на лице и руках Эвис, он убедиться, что раны ее не опасны. Сейчас его больше заботил распростертый на плитах человек, имя которого он знал от Норна и самой Ардеи. Тянувшийся из глубины святилища дым и чья-то перебранка лишний раз напомнили, что Дом Атта вот-вот превратится в растревоженный улей. Грачев не стал дознаваться, каким образом Эвис очутилась у выхода, и только сказал:

— Что ты с ним сделала? Это очень не вовремя, мисс. Мы не можем бросить его. Этот человек — Криди. Помнишь рассказы Норна и ту болтовню в городе? Он может стать нам полезен. — Грачев озабоченно приподнял аргура, и тот будто начал приходить в себя.