Она направилась к дискоиду, уткнувшемуся в берег возле саговых пальм, желая уединиться, связаться с Эспр Хиком или Нилом Кованом. Эвис не сомневалась, что известие о Соар будет принято с должным интересом. И все же, перебирая звенья ИР-браслета, она напряженно думала, как убедительнее объясниться с главой Совета, и какую помощь при этом может оказать Кован. В последнюю минуту она отказалась от сеанса связи, решив, что это пока преждевременно.

Нужно было дождаться Осни. Услышать, что же он собирался предложить ей, а остальное, касающееся соарян и их более чем вероятной связи с Аттиной, она могла скрупулезно проработать завтра, вернувшись в Центр хронавтики. Не часто Эвис, энергичная, возлюбившая добиваться результатов быстро, поступала в отношениях с Советом так неторопливо и расчетливо. Но теперь она даже была уверена, что сам Эспр Хик, выслушав ее потрясающий доклад, настоит на выделении резервных мощностей, чтобы выслать экспедицию до срока схлопывания хронокорридора.

— О, Берлз, тебе не удастся заманить меня экзотикой далекой Тау Циклопа! Нас ждет Земля, но совершенно другая, величественная и незнакомая! — выразила она вслух, направляясь к морю.

Волны с тихим плеском наползали на берег. Остановившись у кромки воды, Эвис с блаженством ощущала влажный шелковистый песок под ногами и теплый ветер, шевеливший хитон. Постепенно мысли, мучившие ее, уходили. Обретая покой, она снова почувствовала себя в этой чудесной ночи. Почувствовала тайную власть моря и магию вечных звезд. Казалось, будто руки некого возлюбленного бога нежно ласкают ее тело и распущенные длинные волосы, от чего становилось сладко и томно.

— Выходит, мы оба гости в этом мире, — Альфа остановился рядом. Его темный силуэт угадывался на фоне недалекого костра, и вода, отражая луну, чуть серебрила его лицо.

— На этой земле… 3вездолетчики обожают ощущать себя пилигримами? — Эвис не ждала ответа, просто ей становилось приятно наблюдать за новым знакомым.

— А ты очаровала меня с первой минуты, — произнес он, когда, казалось, уже не заговорит. — Да, да! Не думай, что такое случается часто. Мне так хотелось бы ждать от тебя поцелуя. Хотя бы одного, робкого… Мне он очень нужен от тебя.

— А потом? — Эвис глядела на него, как на него существо милое и странное. Она тут же подумала, что этот молодой астролетчик начинает нравиться ей больше, чем нравилось чувство сладкого покоя. Еще не много — и мог возникнуть роман, совсем недолгий, как жизнь сорванного цветка. Но желала ли этого она? Эвис приблизилась, взяла его руки.

— Мне приятно твое откровение. И ночь так хороша… — она погладила его всклокоченные волосы и прижалась его губам. — Только что будет потом?

— Любовь… — Грудь Альфы вздрагивала пойманной птицей. Смелые зеленые глаза и вздох, обжегший лицо, ввели его в смятение.

— Среди звезд желание означает любовь? Опасайся, Альфа, Земля по-прежнему полна женщин, не терпящих лукавства космических капитанов. Лучше проси поцелуев. Их легче дать, чем фальшивую любовь.

Дример тенью скользнул по небу, развернулся и лег на берег.

— Прости, — сказала Эвис. — Может, я попрошу, чтобы в праздничную ночь опекал меня ты. Но сейчас мне нужно идти. — Она улыбнулась растерянному астролетчику и заспешила к машине.

Прибыл Осни Таки. Математик спрыгнул на песок, разулся и присел, опираясь о борт. Эвис устроилась рядом.

— Разговор слишком личный… — попыталась начать она.

— Да, слишком, — он усмехнулся, по всему виду не спеша углубляться в суть.

— Ты испытываешь или мучаешь меня. Осни?! Продолжение истории с Роном чрезвычайно интересно мне!

— Я знаю. Я представляю силу твоего разочарования после разговора с Берлзом. Так к делу… Мы ждем Гулида и необходимую хронавтике информацию. Подчеркиваю — необходимую! Его возвращение, по некоторым причинам, стало спешным, и, увы, его коридор совпал с рассчитанным для вас. — Осни повторил все известное с небольшими дополнениями, и она в нетерпении ждала главного — обещанного продолжения.

— Рон пока обитает в мире с индексом “О” — сопредельном, завязанным с нами вектором Ненсана, а значит, фиксированном. Надеюсь, ты не забыла этой арифметики? Так. Но ведь из любой точки фиксированного континуума можно начать и продолжить хронокорридор в согласии с принципом сопредельных влияний!

— Осни! Мы можем идти по одному каналу с Роном?! — От неожиданного великолепного решения Эвис просияла. Она взяла голову математика и вникала взглядом в его раскосые безумные глаза.

— Говори! Можем?! — нетерпеливо настаивала хронавт. Осни молчал и смеялся.

— Можете, — наконец ответил он и предостерегающе поднял палец, — вы проникните на две-три минуты в XXI век. Проникните непроявлено, почти встретитесь и, словно передав эстафету, дальше каждый пойдет своим путем. Переходом будет управлять “Белаксика”. Я уже провел расчеты. Машина анализирует и стыкует графики. Похоже, выйдет экономия на метатемпоральных накопителях. Но! — Осни поймал ее руки и сложил у себя на коленях, — теперь о личном.

Подобный переход связан с риском. Случайный объект: птица, кошка, собака — любая случайная масса в зоне вхождения Гулида нарушит равновесие системы. Тогда или ошибка по абсолютному времени при выходе, или перегруппировка масс. Я моделировал — увы, машина реагирует по-разному, совсем непредсказуемо. Возможно даже смещение в пространстве. Повторю — риск слишком велик, чтобы пренебречь такой штукой, как “случайность”.

— К чертикам случайности! Я прошу, я настаиваю — сделай это! Знаю, Берлз поддержит меня! Даже неумолимый Совет будет “за”, возрадованный метатемпоральной экономией! Это еще не все…

— Не все, — прервал математик, — к тебе меня послал Эспр Хик.

Вынужденная замолчать, Эвис удивленно вскинула брови.

— Эспр Хик! От астронавтиков поступила любопытная информация… По этому поводу нас тревожили из Общего Согласия… Словом, ваше задание может сильно осложниться.

— Наконец до них дошло! Соар! — догадалась Эвис.

— Ты уже знаешь?

— Разумеется, случайно. Успокой нервного Хика. Завтра я буду в Центре и включусь в работу. Пусть приготовят всю информацию о соарянах. У меня есть интересные соображения. Ведь я не зря вникала в то, что многие называли мифом. И скажи им, что я рада, рада, что все так повернулось!

— Я долго думал, как предостеречь тебя. В играх со временем отвага недопустима. Но я знал слова твоего ответа, и слова теперь стынут. Есть еще день.

— Осни, почему ты назвал эту замечательную историю грустной для тебя?

— Осни боится. Если что-нибудь случится не так, он не сможет помочь. Он беспомощен перед прошлым, даже настоящее не в его руках. — Математик несколько минут молчал, смотрел на костер, вокруг которого веселились друзья Эвис. — Наш Центр опустеет надолго с твоим уходом, — добавил он. — Некому будет мешать Осни работать с вычислителями, никто не подсунет абсурдную, стирающую квантовые мозги идею…

— Осни необходим отпуск. Он устал, — Эвис ласково пригладила его растрепанные волосы. Сейчас она думала, что еще не раз вспомнит этот вечер. Ее полнила искренняя благодарность к сотворившему Чудо математику, к славной Ночи Летящих Рыб. — Отпуск, Осни! Поверь, это неплохо. Недавно мне навязывали то же самое. Вот послушай, — она быстро воскресила в памяти, показанное Берлзом. — Там дремучие, неведомые людям леса, с другой жизнью. Сверкающие, непохожие на земные, моря, ослепляют взор. Горы удивительных форм. Сам воздух пропитан сказкой и жаждой приключений. Все это Тау Циклопа. Тебе нравится? Новые впечатления и никаких цифр, никаких скучных формул! Скажи: “да”, говорящий с умной машиной! Не молчи!

— Нет. Я дождусь твоего возвращения. Может, ты и Берлз проводите меня туда?

— Я обещаю!

Он словно только и ждал этих слов. Ссылаясь на неотложные дела, быстро простившись, запрыгнул в дример, еще раз сделал привычный им двоим прощальный жест, и машина понесла его на восток.

Когда Эвис, окрыленная надеждами, вернулась к друзьям, пространство над бухтой разительно переменилось. Колонны света лились с небес под волнующие аккорды, звучащие с трех сторон. Ночь вдруг разорвалась в клочья, рассыпалась бисером. И цвета яростные, будто грозящие ослепить весь мир, то вдруг тихие нежные, заструились между звездами и зеркалом залива. Воздух рождал бессмертные образы, знакомые всем людям и величественные. Каждый вновь переживал космическую эпопею человечества, сердца сжимала горечь разлук, боль потерь, то наполняла безудержная радость встреч, открытий и бесконечной вселенской любви.

Звуки выровнялись, потекли торжественной рекой — это Земля вновь встречала первых звездных посланцев. Фантастическую, головокружительную феерию несла на крыльях Ночь Летящих Рыб. Настало время позабыть себя прежнего, чтобы броситься в пучину шалостей и страстей. В костер была сложена последняя обильная пища, словно там торопливо сжигали остатки условностей. С суетой друзья окружили дискоид, выкладывая, вышвыривая припасенные праздничные атрибуты и примеряя разный камуфляж, — через несколько минут вряд ли кто-то из них узнавал друг друга.