— Ого! Да вы философ! Моралист! Не Господь ли прислал вас сюда? Вы надеетесь удовлетворить мое любопытство отвлеченной проповедью?!

— Вам не интересны мои мысли?

— Кто Вы? Кто вы, Рон Гулид? Только этот вопрос днем и ночью волнует меня, объясните вот это! — Андрей протянул позаимствованный щуп, — Объясните, как вы, человек без прошлого, иначе — пришелец, очутились в отнюдь не второстепенном научном центре! Здесь, где определяется будущее человечества, так небезразличное вам! Какую цель преследовали вы семнадцать лет назад, навязав крупные изменения в схеме циклоидного блока?! Объясните мне многое другое, Рон! Только не пытайтесь снова уйти в дебри своих измышлений о гуманности и этике. На этот раз у нас мало времени — лишь короткий вечер для откровений.

— Андрей, вы симпатичны мне как личность. Я ни в чем не обманул вас и не собираюсь этого делать. — Гулид встал и начал одеваться. Он по-прежнему был спокоен, уверен в себе. Со стороны казалось, он наслаждается видом опускавшейся ночи и наступившей тишиной. — Напрасно принимаете меня за преступника. Клянусь, с позиции вашей службы меня не в чем упрекнуть. Догадки, безусловно, логичны, но, к счастью, неверны. Я мог бы с порога отвергнуть любой довод. Однако это усложнит путь к истине, боюсь — толкнет вас на более жесткие приемы. Можно придумать правдоподобное объяснение всему, что интересует вас, то есть лгать…

— Но это не соответствует вашему представлению о благе, — вставил Грачев.

— Почти так. Я слишком дорожу естественными человеческими нормами, чтобы заменить истину фальшью. Именно поэтому мне пришлось расстаться с Люси и, вероятно, поэтому, здесь находится МСОСБ.

— Тогда дайте мне истину! Я не хочу лишать вас свободы для ее достижения!

 — Пойдемте, Андрей, договорим по пути. Не знаю, каким образом вы вышли на циклоидный блок, но не отказываюсь: две дополнительные секции предложил я.

— А вы не постарели с тех пор.

— Не было для этого времени. Итак, восемь вместо шести. Теперь любой компетентный специалист подтвердит — это было лучшим решением. Потом я внес в проект еще несколько полезных изменений. Если вы о них не знаете, спросите у Мюррея. Сообщения о предстоящем землетрясении и готовящемся взрыве бомбы в канун Дня Присоединения — переданы мной. Больше не стоит искать “виноватых”, их нет. Видите — я не отпираюсь.

Я могу признать за собой другие, таинственные на ваш взгляд, деяния — все они подтвердятся. Понятно, что это кажется из ряда вон странным и влечет законный интерес МСОСБ. Однако, сегодня нет возможности объяснить “природу этой странности”. Обратите лучше внимание, что ни одно из моих действий не нанесло вреда, скорее наоборот. Разве можно меня упрекнуть, будто я человек без человеческого лица или вовсе не человек? Не вижу оснований.

— Мистер Гулид, я не собираюсь бросать вам упреки, там более раздавать похвалы. Ваши действия будут взвешивать другие люди. Меня же интересует лишь истина. Вы ждали последнего эксперимента? Что вам было нужно? И, главное, для кого?

Они ступили на лестницу, поднимавшуюся в узком проходе в скалах. Отблески огней поселка угадывались рядом, за черной зеленью парка. Грачев хотел вызвать авто, но Гулид заговорил снова, и он передумал.

— Да, я ждал эксперимент. Он прошел успешно, и я получил желаемое.

— Неужели? — Грачев скептически усмехнулся, — Результаты закрыты моим личным кодом.

— Для меня это не имеет значения. Каковы будут результаты, я знал раньше. В согласии с ними я зашифровал кассету с важной графической информацией. Она и записка лежат у вас на подоконнике. На той же кассете найдете ответы на интересующие вас вопросы и раз и навсегда поставите точку в этом странном деле.

— Вы блефуете, мистер Гулид. Просто тянете время. Группа экспертов прибудет завтра. Значит, до завтра никто не сможет проверить, что за информации на вашей кассете. Когда вы успели ее подбросить? Почти весь день я находился дома.

— Тем не менее, она лежит на подоконнике.

— Сейчас мы совместно убедимся в этом. Надеюсь, вы догадываетесь — я не собираюсь расставаться, пока стена непонимания не будет разрушена полностью.

Свернув с освещенной яркими фонарями аллеи, они прошли коттедж Гулида и направились к скромному жилищу Грачева.

— Я был откровенен, насколько возможно. Не требуйте большего. Вы все равно не поверите мне — тогда не избежать серьезных недоразумений. Ответы на кассете, Андрей. Обещаю: завтра вы узнаете истину до последней буквы и поймете, как несправедливы ваши подозрения. — Физик остановился и обеспокоено взглянул на часы.

— Двадцать два тридцать восемь, мистер Гулид. Вы куда-то спешите?

— Мне нужно многое обдумать.

— Завтрашний день обещает неприятные хлопоты. Разумно как следует подготовиться к нему. И вам. И мне. Если не желаете продолжить разговор, то не смею больше задерживать.

Теперь Грачев не сомневался: Гулиду была необходима нынешняя ночь. Предоставив ему некоторую свободу, Андрей надеялся узнать — зачем.

Проводив его взглядом, он вошел в дом. Кассета в черном футляре действительно лежала под распахнутой форточкой. Он перечитал записку, объясняющую правила дешифровки и вложил подарок физика в щель приемника. По экрану ползли вздрагивающие полосы.

“На что же рассчитывает Гулид?”  — Не выключая коммуникатора, Андрей опустился в кресло. — “Он настолько самоуверен, что не утруждается что-либо отрицать. Его ответы, само поведение будто бы лишены всякой логики. Может, за этим кроется особый расчет? Ставка на третью силу? И все-таки в последние минуты я пощипал его нервы…”

Повернувшись к пахнувшей свежей краской картине, Грачев на какое-то время увлекся ее содержанием. Он не умел и не любил писать портреты, но изображение Гулида на фоне моря и скал, озаренных светом НЛО, было его маленьким шедевром. Пожалуй, ничего до сих пор не удавалось ему столь выразительно и легко. Оставалось сожалеть, что картина была выполнена на куске картона, небрежно вырезанного из старой коробки. Потом его мысли вернулись к недавнему разговору. Он вызвал на связь группу, ведущую наблюдение за домом Гулида.

— Сержант Торп слушает.

— Это Грачев. Как поживает наш подопечный?

— Рон Гулид еще не возвращался.

— Не возвращался?! В двадцать два сорок пять он направился от меня к коттеджу!

— Никак нет, господин Грачев. В двадцать два тридцать пять он прошел вместе с вами. Больше его не видели.

— Сукин сын! Немедленно обыщите дом!

Сунув за пояс парализатор, Грачев бросился к двери. Когда он подбежал к коттеджу Гулида, там во всех комнатах, с лестницы и коридоров слышался топот ног людей Пэрана.

— Его нет! — доложил Джеймс Троп. — И не может быть! Мы вели наблюдение с трех сторон.