Часть III - Буду...

Пожилая женщина удобно сидела в кресле. Штопка доставляла ей удовольствие, можно было расслабиться и обстоятельно подумать о своей жизни. Как бы там ни было, но она пошла на убыль и женщина даже перестала ловить себя на мысли, что она уже старуха. Всё вроде бы сложилось, есть дом, есть достаток, хотя и скромный, есть муж который наконец-то постарел и успокоился. Вот только, разве что, сын непутёвый, не определившийся ещё, а пора уже.

Она стала вспоминать, кем она хотела его видеть когда он был ещё "грудничком". Пыталась, "тужилась" но ничего не вспоминалось, плыли какие-то картины, первое слово, малюсенький чепчик, ручки, пухлые щёчки. Вспомнились бессонные ночи, детский крик и беспомощность, непонимание чего же он хочет. И тут она отчётливо услышала, плачь ребенка Своего ребёнка! Да, спутать она не могла. Крик усиливался она вся напряглась пытаясь прислушаться не чудится ли ей это.

Бросила штопку, сердце замедлило свой бой, чтобы не мешать, но плачь, был на самом деле и вдруг она чётко услышала МАМА! Он звал её, она вскочила на ноги и бросилась на улицу, что она делала, она не понимала, сердце рвалось и требовало действий. Тапочки свали с ног и она бежала босиком по двору, через три дома, где жил ее Андрюшка. Соседки кричали ей в след, одна даже увязалась за не и всё тараторила: "Людка, Людка что случилось?"

А она задыхаясь вбежала в подъезд и влетела в открытую дверь лифта, соседка еле успела втиснуться между дверьми. Пока они поднимались до последнего этажа, подруга одела ей подобранные тапки и стала теребить, выспрашивать. А у той, плыли круги и перед глазами стоял сыночек. Открылся лифт и она бросилась к двери стала тарабанить, но дверь почему-то распахнулась. Квартира была пустая, посередине комнаты стояло ведро с тряпкой, дверь балкона была открыта и штора колыхалась на ветру. Солнце последними лучами грело землю.

Соседка бросилась на балкон, а мать сразу же в ванну. Красный цвет ударил ей в лицо, истошный крик вырвался из груди. Откуда взялись силы, но она одним рывком вытащила сына из ванны и выволокла его в комнату на ковёр. Соседка стала причитать, охать и схватилась за телефон. Мать побежала на кухню, достала бинты и как будто она делала это тысячу раз, перебинтовала сыну запястье. При этом она рычала как львица, на её рёв вбежал сосед из квартиры напротив и оценив ситуацию, второй раз появился уже с профессиональной аптечкой.

Он сделал парню какой-то укол, прислушался и сказал, что дыхания нет и пульса тоже. Мать схватила сына за плечи и стала трусить его со всей силы, она кричала во всё горло: "Андрюшка, любимый, зачем ты это сделал, скотина, очнись, не делай этого, как ты мог, сволочь! Она трясла его что есть мочи. Соседи пытались остановить её, успокоить. Но она как тигрица боролась за своё дитя. Перед её глазами рушилась вся жизнь, планета разрывалась на кусочки, солнце гасло и бездна раскрывала свои объятия.

"Боже, не позволяй этого!" билось у неё в мозгу. Солнце погрузилось в сон и осветило розой облака. В этот же миг сын дёрнулся в руках, выгнул позвоночник, и как утопленник стал откашливаться, железной хваткой схватил он руку матери. Открыл глаза и еле слышно прошептал: "Мама мне прости" и тут же потерял сознание. Ошарашенный сосед стал суетиться и всё тараторил: "Теперь он наш, наш, все будет в порядке".

Мать ощутила нечеловеческую усталость, улыбнулась и подумала "Вот я и родила его снова". Она аккуратно уложила голову сыночка на подушку, маленькие слезинки текли у неё по щекам, она не выпускала из рук его ладонь и он вцепился в неё как за соломинку. Она смотрела на всё отрешёнными глазами, кругом суетились врачи, а она думала: "Что же это происходит, почему? Ничего я в этой жизни не понимаю"...

Москва, 1997 год