Руслан Вавренюк
Подноготная секса
— Принимаю ваши правила игры. Я растерялась, когда попала на ваш сайт.
— Ну что ж, начинаем приводить вас в чувство. Его лоцман — весь внимание, и готов к выполнению своих обязанностей. Что вас смутило?
— Я не новичок в Интернете. Можно сказать, им вскормлена, в нем выросла.
— „Девочка, живущая в Сети“? — улыбнулся ученый.
— Да, но эта сетевая девочка посещала не только развлекаловку, чаты и онлайновые магазины. Я забредала и на подобные авторские сайты. Случалось, они затягивали меня, как щупальца спрута, и опутывали на долгие часы. Но с ними все понятно было. Это электронные версии книг, статей. Монография, роман, повесть, рассказ, стихотворение, анекдоты. Четко очерчены жанры, темы. А у вас, простите, абракадабра какая-то, винегрет, оливье — кто что любит. Астрал, секс, тайны питания, методики целения, религии, оккультизм, всевозможные феномены и т. д. и т. п. Как все это может соседствовать под одной обложкой? Это выше моего понимания? Это-то меня и шокировало.
— Агри, и это не удивительно. Люди действительно боятся того, чего не понимают. И осуждают. Кстати, попутно, пока не забыл. Навряд ли известно моей прекрасной собеседнице, что слово „абракадабра“ — это не просто созвучный набор букв, бессмысленное слово.
Оно происходит от позднелатинского abracadabra. Это магическое слово. Впервые упоминается то ли во II веке, то ли в III. Ему приписывалась чудодейственная сила, а потому писалось на амулетах. Особенно популярным это магическое заклинание стало у василидиан — последователей египетского ученого Василида, жившего во II веке. Он был сирийского происхождения, но переселился в Александрию из Антиохии. Они это слово писали 11 раз таким образом, чтобы получился магический треугольник.
Человек, ищущий в Сети это слово, обязательно набредет на одну из страничек моего сайта, где вычитает то, о чем я вам рассказал. И будет несказанно рад результату поиска. И не будет шокирован разноплановостью тем сайта.
На самом деле, все очень просто. Я — криптоисторик, занимающийся расследованием тайн. Я их собиратель, коллекционер, выставляющий свое достояние на обозрение. Я делюсь с людьми тем, о чем узнал сам. А расследую я и пишу о том, что меня трогает. Это импульсы Свыше, которым противиться я не в силах. Меня интригует, воодушевляет раскрытие захватившей меня тайны. Ну а реальность такова, что вся наша жизнь, впрочем, как и жизнь предыдущих поколений, — сплошная тайна. Куда ни кинь взор — вглубь веков или вширь нашего времени. Ну а я любопытный, меня многое интересует. Этим обусловлена тематика. Это мое видение мира, мое мировоззрение, мой образ мысли, стиль жизни. В этом весь я. Специфика Интернета позволила мне слепить своего онлайнового двойника. Издательская особенность — другое дело. Издательствам я предложил проект книжного сериала „Все тайны Руслана Вавренюка“. Тематика книг будет обусловлена и объемом имеющегося материала, и спросом, и прочая-прочая. Ну, это перспектива, следующие шаги. А пока я день ото дня, если здоровье позволяет, вношу дополнения и изменения в домашнюю версию и, соответственно, в интернетовскую. Электронная рукопись изначальна, удобна, мобильна. И что бы там ни говорили, на мой взгляд, компьютер, Интернет — величайшие изобретения в истории человечества. Они позволяют мне практически мгновенно доносить до людей знания-самородки, которые я намыл.
— В каком жанре, виде вы пишете? Это научное или художественное произведение?
— В общепринятом разумении — ни то, ни другое. Скажите, какой вид-жанр имеет самая массовая и наиболее цитируемая книга в мире?
— ?
— Ваш недоуменный взгляд — это отнюдь не пробел в знаниях. Это яркий пример одного из многих стереотипов мышления, которыми всех нас начинают вскармливать с молоком матери. Деление на
Но ближе к нашему телу. Это не роман и не научная книга, и даже не нечто среднее, скажем — научный роман. Тогда религия в стороне оказывается. Но она присутствует у меня повсюду, без нее не обойтись. Тогда может — научно-религиозный роман? Кстати, а может Библия и иже с ней — это и есть научно-религиозные романы? Так мы договоримся с вами до полнейшего абсурда. Но все становится на свои места, когда жанрово-видовую условность отбрасываем.
Мое изложение материала не вмещается ни в сухие научные, ни в приукрашенные беллетристические рамки. В исторических романах много вымысла, и не понятно, были факты на самом деле иль нет. Но их интересно читать, они просто по-акульи проглатываются с превеликим удовольствием. В научных трактатах много фактов, но и наукообразной непонятности, лишней мудрености, их трудно читать, и поэтому — не интересно. Они не по зубам нормальному человеку, на которого как раз и рассчитываю я.
Именно для него я пытаюсь воссоздать, как можно с большей достоверностью, события прошлого. И, разумеется, чтобы он не уснул на первой странице. Мои сюжеты можно было бы снабдить грифом: „По всей видимости, дело обстояло так…“.
— Вы знаете, я вспомнила хрестоматийный пример, который нам неоднократно приводили на лекциях. По словам одного из издателей американского „Лайф“, до последнего времени в журналистике существовало 4 табу: религия — слишком противоречивая тема, искусство — слишком ограниченная тема, наука — слишком сложная тема, и, наконец, история — слишком скучная тема.
— Я уловил, к чему вы клоните. И это не удивительно. От той Истории, которой нас до сих пор пичкают в средней и высшей школах, просто тошнит. „Нудьга!“ — воскликнул бы Максим Горький. А на моей исторической родине в подобных ситуациях вопят: „Ганьба!“, позор — значит. А все оттого, что она мистифицирована, лжива, ошибочна, искажена. И особенно это касается секса! Не так все было в истории на самом деле. Человечество не знает своей подлинной истории. Иваны, Джоны, homo sapiens, не помнящие родства. Именно от этого незнания истории у нас все несчастья и злоключения. Как это ни парадоксально звучит. Осознать это в одночасье, наскоком, — невозможно. Я к этому пробирался, как по непроходимым джунглям, 2 десятилетия. Наш читатель в этом будет убеждаться постепенно, сюжет за сюжетом. Это прозрение будет болезненным, трудным, однако, затем человек поймает себя на мысли, что он стал воспринимать жизнь свою более счастливо, более оптимистично.
— Вот как? Что за чудодейственное средство — эта ваша подлинная история человечества?
Моя издевка, по-видимому, была лишней.
— Наша общая история, милая Агри. И думаю, вы не должны сбрасывать и себя с этих счетов. По крайней мере, мне хотелось бы, чтобы вы потом с такой же иронией вспомнили сию иронию.
— Руслан, я готова стать более счастливой, нет, я хотела бы стать счастливее. Но что имеет в виду наш уважаемый исследователь? Вот глас читателя нашего.
— Я смею так утверждать, Агри, потому что путь этот прошел сам. И стал считать себя абсолютно счастливым человеком, без всяких там „но“. Хотя, по общепринятым меркам, знающие меня таковым не считают. Но это их восприятие мира. А человек счастлив или несчастлив своим восприятием, как он к этому относится. Таковым сделала меня Истина, которая снизошла на меня. В этот путь я приглашаю и вас, и в вашем лице — ваших читателей. Может, я неправильно выразился. Это страшно, но ровно настолько, насколько нам страшно смотреть детективный триллер. Мы боимся, но ужасно интересно это приключение соглядать, и мы продолжаем участвовать в этом действе.
— Вы умеете заинтриговать.
— То ли еще будет! Действительная, подлинная история человечества — сюжет, покруче любого детектива. Я обожаю Агату Кристи, Артура Конан Дойла и многих-многих других их коллег. Однако, когда исследовал сюжеты, подбрасываемые самой историей, испытывал не меньший кайф. Словно „Секретные материалы“ смотрел, но не с выдуманными сюжетами, а подлинными. Я тоже чувствовал, что Истина где-то рядом. А из лабиринта выбрался лишь тогда, когда ухватил эту Синюю птицу за хвост.