Руслан Вавренюк

Подноготная секса

Однако уже условно-рефлекторная теория Ивана Павлова (1849-1936) показала сложность возникающих в мозге связей. А Владимир Бехтерев (1857-1927), анализируя природу полового влечения, выделял в нем два компонента: а) безусловную внутреннюю потребность организма в освобождении от накопившихся продуктов деятельности половых желез и б) обусловленные индивидуальным жизненным опытом и воспитанием „сочетательные рефлексы“, благодаря которым выбирается надлежащий сексуальный объект и обеспечивается спаривание.

У современной же биологической сексологии, развивающейся семимильными шагами, и, разумеется, продвинувшейся далеко вперед, естественно, не могли не возникнуть более конкретные вопросы:

• Каковы психофизиологические механизмы полового возбуждения?
• От чего зависит уровень сексуальной реактивности самца и самки?
• Какова природа сексуальных автоматизмов, например, эрекции полового члена?
• Какие акустические, зрительные и другие сигналы вызывают у животных и человека влечение к определенному сексуальному партнеру или типу партнеров?
• Как дифференцируются стадии копулятивного [копуляция (от латинского copulatio — соединение) — соединение двух особей при половом акте. В более узком смысле — слияние двух половых клеток (гамет) у низших организмов (простейших, водорослей, грибов) — прим. авт.] цикла: привлечение — возбуждение — консуммация (собственно половой акт) — постконсумматорная стадия?

Даже неспециалисту понятно, что на эти и подобные вопросы невозможно ответить спекулятивно, с кондачка: они требуют сложных экспериментально-клинических исследований. Причем физиолог, генетик и эндокринолог могут объяснять одно и то же явление по-разному, по уставу своего монастыря, и эти объяснения не обязательно будут взаимоисключающими, так как являются разноуровневыми.

Американский ученый Пол Д. Мак-Лин и его сотрудники в многочисленных исследованиях на обезьянах рода саймири и других животных обнаружили, что раздражение некоторых отделов головного мозга вызывает определенные сексуальные реакции: в одном случае — эрекцию, в другом — эякуляцию, в третьем — мастурбацию.

Электрическое стимулирование лобных долей головного мозга у людей также вызывает эротические оргазмоподобные переживания. Интересно, что нервные центры, регулирующие оральные реакции, тесно связаны с центрами, регулирующими генитальные реакции. Их низкочастотное раздражение вызывает сначала слюноотделение и жевательные движения, а примерно через минуту — эрекцию полового члена. Недаром у животных и человеческих младенцев эрекция нередко наблюдается во время кормления.

Запахи одинаково существенны как для питания, так и для спаривания животных. Обнюхивание или облизывание ано-генитальной области — важная часть ритуала знакомства и приветствия у многих животных. Физиологи связывают это с действием феромонов — выделяемых гениталиями пахучих веществ, вызывающих у особи противоположного пола половое возбуждение.

Существование феромонов у нас, человеческих особей, остается пока гипотетическим. Некоторые ученые считают, что у человека, в связи с особенностями его анатомии (прямохождение) роль обонятельных раздражителей в сексуальном поведении значительно меньше, чем у животных, уступая место зрительным ощущениям. Тем не менее некоторые запахи оказывают явное эротизирующее воздействие, а другие — опять-таки предположительно — способствуют синхронизации некоторых физиологических реакций пары. Кроме того, даже если роль обонятельных анализаторов в сексуальном поведении человека уменьшилась, то древняя связь соответствующих нервных центров может сохраняться в мозге. Недаром, напоминает доктор Мак-Лин, несмотря на все религиозные запреты и эстетические соображения, наша сексуальность включает разнообразные формы орально-генитальных (фелляция, куннилингус и т. п.) и анально-генитальных контактов, которые современная сексология вовсе не считает извращениями — за что ей о-о-громнейшее спасибо и нижайший поклон от сексуально раскрепощенных и незашоренных людских особей! Как тут не вспомнить фрейдовскую концепцию „оральной“ и „анальной“ эротики. Как бы мы ни относились к его теории фаз, отмеченная еще Аристотелем эрогенность орального и анального отверстий и прилегающих к ним частей тела сомнений ни у кого не вызывает. Спазматическое сокращение заднего прохода — такой же всеобщий физиологический спутник оргазма, как учащение пульса и усиленное потоотделение. Более того, мышечные сокращения заднего прохода, сопутствующие мужскому оргазму, имеют особый индивидуальный ритм.

Отдельные сексуальные реакции нейрофизиологически связаны не только друг с другом, но и со множеством несексуальных реакций. Алан Фишер как-то ввел в мозг крысы-самца тестостерон, [тестостерон (от латинского testiculus — мужское яичко) — гормон мужских половых желез (семенников), обусловливающий формирование мужских половых органов и вторичных половых признаков. Гормоны (от греческого hormao — привожу в движение, побуждаю) — продукт желез внутренней секреции, выделяемый непосредственно в кровь. Они, как физиологически активные вещества, участвуют в регуляции функций организма, прим. авт.] рассчитывая вызвать агрессивное поведение и половое возбуждение у подсаженной к нему самки. Однако у крысака неожиданно проявился материнский инстинкт: вместо спаривания с крысой он начал „нянчить“ ее. Экспериментатор пошел дальше в своих опытах. Еще одна инъекция в соседнюю точку мозга действительно вызвала агрессию и половое возбуждение, а инъекция между двумя первыми точками — „смешанное“ поведение: агрессивность стала перемежаться с проявлением заботы и материнскими реакциями. Возможно, допускают исследователи, в этом кроются нейрофизиологические причины двойственности (амбивалентности) [амбивалентность (от греческого amphi — вокруг, около, с обеих сторон; приставка, обозначающая двойственность, двойную функцию + от латинского valentia — сила) — двойственность переживания, выражающаяся в том, что один объект вызывает у человека одновременно два противоположных чувства, например, удовольствие и неудовольствие, симпатию и антипатию, прим. авт.] сексуальных переживаний, в которых нежность подчас сплетается с агрессией.

Однако нельзя не учитывать также „эмоциональность мозга“. Раздражение одних и тех же участков головного мозга может вызывать не только реакции, отмеченные доктором Мак-Лином (эрекцию, эякуляцию, мастурбацию), но и многие другие, которые при всем желании невозможно „увязать“ с сексуальностью. Так, обоняние служит животным не только ключевым сексуальным анализатором, но и важнейшим средством общей ориентировки, а такие сексуальные автоматизмы, как эрекция, могут быть элементами как сексуального, так и несексуального поведения.

Достижения нейрофизиологии ясно показывают невозможность однопричинного (монокаузального) [монокаузальный (от греческого monos — один, единый, единственный + от латинского causa — причина) — однопричинный — прим. авт.] объяснения сексуальности. Самые авторитетные специалисты в этой области, например, Уэйлен, настойчиво предостерегают от иллюзии легкого перехода от экспериментального манипулирования отдельными сексуальными реакциями к „управлению“ и нейрохирургической коррекции сексуального поведения человека. Они при этом указывают на расплывчатость и неясность самого понятия „половые центры, локализованные в мозге“, а также полифункциональность многих мозговых механизмов, регулирующих сексуальное поведение, подчеркивая принцип единства и целостности центральной нервной системы. Противники самого понятия „половые центры“ подчеркивают, что речь идет не о каких-то особых анатомических „точках“ в мозге, а о взаимодействующих нейронных подсистемах, функционирующих только в пределах нервной системы как целого. Поэтому, чтобы избежать „механицизма“, многие ученые отказываются от понятия „половых центров“ и даже оспаривают его правомерность.

Этот вопрос имеет не только теоретическое значение. Некоторые нейрохирурги ФРГ в 1960-х годах, увлекшись достижениями экспериментальной нейрофизиологии, и не вполне отдавая себе отчет в сложности проблемы, стали практиковать операции на гипоталамусе [гипоталамус (от греческого hypothalamus) — область головного мозга, расположенная под зрительными буграми, и представляющая собой совокупность высших центров, обеспечивающих приспособление разных функций (обмена веществ, гормональной и других систем) к деятельности организма как целого, прим. авт.] для излечения от сексуальных аномалий, таких, как садизм, педофилия и т. п. Описано 75 таких операций. Результаты оказались плачевными. В одних случаях был нанесен вред психическому здоровью пациентов, а в других операции оказались неэффективными. Например, педофил с выраженными садомазохистскими фантазиями подвергся операции на гипоталамусе и через 2,5 года был освобожден из тюрьмы. Однако стоило ему прекратить прием антиандрогенов, [андрогены (от греческих: andros — мужчина + genos — род) — группа мужских половых гормонов, действующих в организме животного и человека по типу основного мужского гормона — тестостерона. Образуются в клетках семенников, в яичниках и коре надпочечников, прим. авт.] снижающих половое влечение, как он убил 10-летнего мальчика. В конце концов, под давлением критики со стороны Немецкого сексологического общества, правительство Западной Германии приостановило проведение таких операций.

Такой же отказ от однопричинности наблюдается и в эндокринологии. После того, как было доказано, что сила полового возбуждения и уровень сексуальной активности, как у мужчин, так и у женщин зависят от уровня андрогенов (кстати, их часто называют „либидо-гормонами“), многие ученые стали думать, что открылась широкая возможность управления эротическими чувствами и сексуальным поведением людей. Однако вскоре выяснилось, что андрогены воздействуют только на силу полового влечения, а не на его содержание. Иначе говоря, с помощью соответствующей гормонотерапии можно повысить или понизить половую возбудимость, но нельзя изменить сексуальную ориентацию личности, превратив, к примеру, гомосексуала в гетеросексуала. Затем, как и в исследованиях гормональной регуляции половой дифференцировки, выявились и другие ограничения, например, разная чувствительность (сенситивность) [сенситивный (позднелатинское sensitivus) — чувствительный, прим. авт.] к половым гормонам в зависимости от пола, возраста и некоторых индивидуальных особенностей.

В опытах на животных обнаружилось, что одни и те же гормоны не совсем одинаково влияют на разные компоненты сексуального поведения. Например, у приматов сексуальное поведение самки включает 3 компонента: привлекательность — то, что делает ее сексуальным стимулом для самцов, процептивность — жесты и другое поведение, которым самка поощряет самца к спариванию, и рецептивность — готовность самки принять самца. Выяснилось, что эти разные виды поведения вызываются и активизируются разными гормонами. Привлекательность стимулируется воздействием эстрогенов на влагалище, процептивность зависит от андрогенов, а природа рецептивных реакций пока не ясна. Как подчеркивает Д. Херберт, нужно не только отличать соматическое (телесное) воздействие гормонов от поведенческого, но и уточнять, какой именно компонент сексуального поведения чувствителен к тому или иному гормону. В этой связи Д. М. Дэвидсон (1984) конкретизирует действие моноаминов, которое непредсказуемо. Эти вещества могут оказывать глубокое положительное или отрицательное влияние на мужскую и, вероятно, и на женскую сексуальность. Однако один и тот же препарат может воздействовать на разные компоненты сексуального поведения (например, на эрекцию и семяизвержение) в противоположных направлениях.