Руслан Вавренюк
Подноготная секса
„Прошло много времени и умерла дочь Шуи, жена Иудина. Иуда, утешившись, пошел в Фамну к стригущим скот его, сам и Хира, друг его, одолламитянин.
И уведомили Фамарь, говоря: вот, свекор твой идет в Фамну, стричь скот свой.
И сняла она с себя одежду вдовства своего, покрыла себя покрывалом, и, закрывшись, села у ворот Енаима, что на дороге в Фамну. Ибо видела, что Шела вырос, и она не дана ему в жены.
И увидел ее Иуда, и почел ее за блудницу; потому что она закрыла лицо свое.
Он поворотил к ней, и сказал: „Войду я к тебе“. Ибо не знал, что это невестка его.
Она сказала: „Чтo ты дашь мне, если войдешь ко мне?“
Он сказал: „Я пришлю тебе козленка из стада“.
Она сказала: „Дашь ли ты мне залог, пока пришлешь?“
Он сказал: „Какой дать тебе залог?“
Она сказала: „Печать твою, и перевязь твою, и трость твою, которая в руке твоей“.
И дал он ей, и вошел к ней; и она зачала от него.
И, встав, пошла, сняла с себя покрывало свое, и оделась в одежду вдовства своего.
Иуда же послал козленка чрез друга своего одолламитянина, чтобы взять залог из руки женщины; но он не нашел ее. И спросил жителей того места, говоря: „Где блудница, которая была в Енаиме при дороге?“ Но они сказали: „Здесь не было блудницы“.
И возвратился он к Иуде, и сказал: „Я не нашел ее; да и жители места того сказали: „Здесь не было блудницы“.
Иуда сказал: „Пусть она возьмет себе, чтобы только не стали над нами смеяться. Вот, я посылал этого козленка, но ты не нашел ее“.
Прошло около трех месяцев, и сказали Иуде, говоря: „Фамарь, невестка твоя, впала в блуд, и вот, она беременна от блуда“.
Иуда сказал: „Выведите ее, и пусть она будет сожжена“.
Но когда повели ее, она послала сказать свекру своему: „Я беременная от того, чьи эти вещи“. И сказала: „Узнавай, чья это печать, и перевязь, и трость“.
Иуда узнал, и сказал: „Она правее меня, потому что я не дал ее Шеле, сыну моему. И не познавал ее более“.
Во время родов ее оказалось, что близнецы в утробе ее. И во время родов ее показалась рука. И взяла повивальная бабка, и навязала ему на руку красную нить, сказав: „Этот вышел первый“. Но он возвратил руку свою. И вот, вышел брат его. И она сказала: „Как ты расторг себе преграду?“ И наречено ему имя: Фарес. Потом вышел брат его с красною нитью на руке. И наречено ему имя: Зара“. [Первая книга Моисеева. Бытие: 38, 1-30 | Библия: Книги Ветхого Завета. Прим. авт.]
Не знаю, как — кому, но мне иудеев тогдашних не понять — не по моим зубам. Лишить первенца жизни из-за какого-то беспричинного „неугодства“ — не зазорно, заставлять среднего сына жениться на вдове своего старшего, в бозе почившего, брата — в традиции, отправить на тот свет из-за этого неповиновения еще одного сына своего родного — как два пальца об…ть, трахнуть придорожную блядь — в порядке вещей, а вот свою „мужскую гордость“ в руки брать — грех. Да-да, Талмуд вообще запрещает евреям касаться руками своего полового члена — даже при мочеиспускании.
И действительно, в силах ли мы постичь древних иудеев, если уразуметь их нынешних потомков — не думаю, что у кого-то хватает мочи. А ведь-то даже не прошлый век, и не прошлое тысячелетие, и даже не позапрошлое; то эра предыдущая — до Рождества Христова; чуть ли не допотопные времена. „Нашему“ израильско-палестинскому конфликту — полтинник всего, а понимание его причин — словно концы в мутной воде.
Я — пример тому. В далеком уличном детстве и отрочестве я вообще слыл антисемитом, по недомыслию, поддавшись советской „сионистской истерии“. Слава Богу, я давно изжил этот грех, придя к твердому убеждению: плохих наций и народов не бывает, политики за все в ответе. Раса (цвет кожи, разрез глаз, запах нации) и вера — ничего, ровным счетом ничего не значат, потому что кровь у всех нас одного цвета. Все мы равны перед Богом. Потому-то и от политики отмахнулся — наотмашь, еле-еле отмылся от этого грязнейшего и смердейшего дела. И даже питаю иллюзию что-то путное об иудеях написать. Много-много лет материалы добросовестно складываются в досье „Еврейский заговор?!“ К корням „еврейского вопроса“ практически подобрался, но озвучить — точек над i не хватает. Ну, не могу въехать в израильско-палестинский конфликт! Не могу их понять! Может, я чересчур миролюбив и неоправданный пацифист? Пацифист, онанист — хоть и не одного поля ягоды, но окончания родственны. Самое время — возвращаться в наш малинник. А то заблукал не на шутку, так можно и до ручки дописаться, — а так не хочется компьютер на „гусиное перо“ менять. Эпоха клонирования на дворе как-никак, а не времена Онана, слава Богу.
Так вот, запреты мастурбации в большей или меньшей степени характерны также и для христианства, и ислама, и конфуцианства. Однако здесь налицо вариации. Многие культуры неодинаково оценивают онанизм детей и взрослых. Многие общества, осуждая мастурбацию взрослых, считают ее нормальной для детей и подростков. Например, мангайцы (острова Кука в Полинезии) считают самостимуляцию вполне нормальной для мальчиков и девочек младше 10 лет. Подростки старше этого возраста уже начинают гетеросексуальную жизнь, и их мастурбация рассматривается как пережиток детства. Сходные установки существуют и в Меланезии: онанизм поощряется у маленьких мальчиков, допускается у подростков и осуждается у взрослых мужчин. Принципиальное различие между детской и взрослой мастурбацией проводило и средневековое христианство. Античная Греция вообще не знала подобных запретов, а тантризм даже поощрял самостимуляцию женщин.
Средневековый образ ребенка был неоднозначен, двойственен. С одной стороны, дитя считалось воплощением чистоты и невинности. А с другой — повседневное участие детей в жизни взрослых и весь деревенский уклад быта не позволяли уберечь их от сексуальных впечатлений, да и никому, за исключением монахов, это и в голову не приходило.
К проявлениям сексуальности у мальчиков относились, в общем, снисходительно. Мастурбация считалась типичным „детским грехом“, а юность — возрастом, когда человек физически не может подавлять своих сексуальных желаний. Это даже служило доводом в пользу ранних браков. В XVI веке знаменитый итальянский анатом Габриэль Фаллопий даже рекомендовал мастурбацию как средство увеличения полового члена у мальчика (он больше известен тем, что описал маточные трубы).
В постренессансное время усиливается забота о сохранении „невинности“ дитяти, как физической, так и психологической — в смысле „блаженного неведения“. Еще в начале XV века доминиканский монах Джованни Доминичи учил, что ребенок вообще не должен различать мужчин и женщин иначе, как по одежде и волосам, и обязан спать в длинной рубашке, а родители должны всемерно воспитывать в нем стыдливость.
В XV-XVI веках такие пожелания редко осуществляли. Как свидетельствуют записки личного врача Людовика XIII, еще в начале XVII века родители или просто взрослые не только свободно обсуждали при детях вопросы пола, но и не видели ничего худого в том, чтобы „поиграть“ с гениталиями мальчика и вызвать у него эрекцию.
Однако постепенно нравы менялись. В дворянских семьях детей отделяют от взрослых, доверяя заботам специально приставленных воспитателей. Усиливается разделение мальчиков и девочек, а также запреты на наготу и всякого рода телесное экспериментирование. Янсенистская школа Пор-Рояля (янсенизм — течение во французском и нидерландском католицизме), оказавшее сильное влияние на педагогику того времени, провозглашает принцип строжайшего контроля за поведением, чувствами и мыслями ребенка. Отрок должен быть всегда спокойным, сдержанным, никак не выражать своих чувств. Даже спать он должен так, чтобы тот, кто подойдет к постели, не мог разглядеть форму его тела.
Если средневековая церковь считала, что юношеские сексуальные желания не могут быть подавлены, то педагогика XVII-XVIII веков уже настаивает на таком подавлении.
Поэтому резко усиливается религиозное осуждение мастурбации, в которой теологи видят уже не простительное детское прегрешение, а один из самых страшных пороков. В XVIII веке к богословским аргументам прибавляются псевдомедицинские. Повсеместно укореняется мнение, что онанизм — опасная болезнь, порождающая безумие и моральную деградацию. Люди были настолько запуганы этим, что для борьбы с самоудовлетворением применяли даже кастрацию. Чтобы отучить детей от этого „порока“, в 1850-80-х годах применялись хирургические операции (обрезание, инфибуляция [инфибуляция — операция на гениталиях, создающая препятствия для полового сношения. Название происходит от слова „фибула“ (латинское fibula) — специальный зажим, который древние греки и римляне иногда применяли вместо завязывания крайней плоти. (В Средние века так называли металлическую застежку для одежды. Она имела вид булавки, заколки со щитком, обычно богато украшенным.) — прим. авт.] и т. п.), а в конце XIX века в моду вошли приборы, напоминавшие средневековые „пояса добродетели“.
Впрочем, осуждается не только мастурбация. Половое воздержание, которое раньше считалось религиозной добродетелью, необязательной для мирян, в начале XIX века возводится в