Павел Шаронов

Маскарад

— Может, получится это как-нибудь замять? — поинтересовался Сан Саныч.

— Едва ли. Но чем быстрее мы во всем разберемся, тем лучше для нас.

— Все же следует вызвать милицию, — предложила мама, — Это их дело во всем разбираться.

Дядя Коля кивнул головой в знак согласия.

— Милицию вызовем, — сказал он, — Ничего страшного, если она приедет чуть позже. Может, вы не в курсе, но в этом городе милицией командую я. Так что некоторым образом она уже здесь.

Сан Саныч слегка кашлянул и, когда все повернули головы в его сторону, он сказал дяде Коле:

— Тогда вам и карты в руки. Я надеюсь, все согласятся с тем, чтобы вы провели расследование. Вам мы доверяем.

Прежде, чем ответить, дядя Коля задумчиво поглядел на каждого из присутствующих. Все молча ждали его решения.

— Хорошо, — наконец сказал он, — сделаю пару звонков и начнем.

Распорядившись, чтобы никто не покидал комнаты, он вышел, но уже минут через пять вернулся и с размаха уселся в свое кресло.

— Милиция прибудет через два часа, так что у нас есть время, — сказал он и сразу же перешел к делу.

— Первый вопрос у меня к хозяину дома. У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?

— У меня? — удивился папа, — никаких.

— В комнате вы не держали никакой бомбы?

— Конечно нет. Зачем она мне?

— Ну, некоторые люди устанавливают ловушки для воров.

— Я не держу в кабинете ничего ценного и еще не сошел с ума, чтобы минировать свой дом.

— Хорошо, а ваш сын?

— Что мой сын?

— Может, он нашел где-нибудь гранату и тайком от вас принес ее в дом?

Все с любопытством повернулись в мою сторону. Я почувствовал, что краснею и опустил глаза.

— Вздор! — решительно заявил папа, — если бы он и принес гранату домой, то не стал бы прятать ее в моем кабинете. Да и где тут можно найти гранату? Они на улице не валяются.

— Не будьте так уверены, — вмешался Сан Саныч, — я тут читал в газете, что мальчишки залезли на склад войсковой части и украли оттуда несколько автоматов и переносную зенитную установку.

— Ну спасибо, — ответил папа, — вы меня успокоили. Обвинили моего сына в терроризме.

— Мы пока еще никого не обвиняем, — возразил дядя Коля, — просто пытаемся во всем разобраться. Поскольку против вашего сына улик у нас все равно нет, то постараемся подойти к проблеме с другой стороны. Судя по характеру разрушений, бомба находилась внутри шкафа. Она сработала оттого, что Сорокин открыл дверцу. Зачем он это сделал?

— А я откуда знаю? — раздраженно сказал папа, — Он мне не докладывал.

— Но вы должны знать, что храните в этом шкафу.

— В нем почти ничего и не было. Так, несколько книг и мой портфель с бумагами. С ним я хожу на работу.

— Сорокина могли заинтересовать эти бумаги?

— Ни в коей мере. Ничего секретного в них не было. Я даже не запирал шкаф.

— Но не из простого же любопытства гость начинает шарить в шкафу хозяина? Значит, он что-то искал. У вас есть предположения на этот счет?

— Никаких, — угрюмо ответил папа.

— Допустим.

Дядя Коля встал и задумчиво прошелся из угла в угол. Все, за исключением жены Мишкина, которая в этот момент подкрашивала помадой губы, следили за ним глазами.

— Хорошо, — снова заговорил дядя Коля, — попробуем сменить направление. Когда вы последний раз открывали этот шкаф?

Папа, не задумываясь, ответил:

— Сегодня. Пришел с работы и сунул туда портфель.

— Сегодня пятница. Значит, до понедельника вы, скорее всего, шкаф бы не открыли?

— Ну, если бы не случилось ничего неожиданного, то да.

— Кто мог знать об этой вашей привычке?

— Понятия не имею. Никто меня не спрашивал, где я храню свой портфель и я никому об этом не рассказывал. С другой стороны, особо это не скрывал.

— Значит, если бы сегодня Сорокин не открыл дверцу шкафа, то в понедельник это сделали бы вы?

— Само собой. Я…

Папа вдруг остановился и побледнел.

— Вы хотите сказать, что эта бомба была предназначена мне? — выдохнул он.

— А вы можете сделать другой вывод?

Папа попытался что-то сказать, но у него перехватило горло и он вынужден был откашляться.

— Но ведь, — немного хрипловато сказал он, — но ведь если я перед самым приходом гостей открывал этот шкаф, чтобы положить туда портфель, а немного позже там оказалась бомба, значит ее положил туда кто-то из вас.

Дядя Коля кивнул.

— Вот именно. Кто-то из нас. Если бы взрыв произошел в понедельник, то это могли и не связать с сегодняшней вечеринкой. И в любом случае не нашли бы никаких улик. У вас есть враги?

— Но я не приглашаю к себе людей, с которыми я…

— Я не имею ввиду здесь присутствующих. Человек может не питать к вам личной вражды и просто выполнить чье-то поручение. Так есть или нет?

Папа бросил быстрый взгляд на гостей, потом перевел его на дядю Колю и твердо сказал: „Конечно, есть. Только это ничего не даст. Я не знаю, кому может быть выгодна моя смерть“.

— Но, может быть, дело не в выгоде, а в мести?

Папа нервно вытер ладонью лоб.

— Я — деловой человек, — сказал он, — У деловых людей всегда есть враги. Могут даже убить. Но если это что-то дает. Но моя смерть сейчас не может никому ничего дать! Кто станет разыгрывать из себя графа Монте-Кристо, не получая ничего взамен?

Дядя Коля хотел что-то ответить, но у него зазвонил сотовый телефон и он несколько минут выслушивал по нему сообщения, отвечая только короткими фразами „да“ и „нет“.

Наконец он отключил телефон и, спрятав его во внутренний карман пиджака, деловито сказал:

— Круг подозреваемых узок, думаю, разберемся во всем еще до приезда милиции. А сейчас я попросил бы всех покинуть помещение. Я буду вызывать вас по одному.

Все встали. Сан Саныч недовольно поморщился, но вынужден был тоже повиноваться. Воспользовавшись тем, что на меня никто в этот момент не смотрел, я, вместо того, чтобы выйти, быстро лег на пол и, как ящерица, проскользнул под диван. Судя по всему, уборку тут проводили нечасто; пыли было много и я чуть не чихнул, но, зажав нос, сумел сдержаться. Мишкин тоже хотел выйти, но дядя Коля попросил его остаться, сказав, что именно с него и начнет допрос.

Мишкин пробормотал что-то невнятное и уселся в кресле напротив дяди Коли. Наступила тишина. Видимо, дядя Коля собирался с мыслями. Наконец он заговорил: „На данный момент есть версия, что покушение готовилось на хозяина дома, а Сорокин погиб случайно. У вас есть какие-нибудь предположения по этому поводу?

— Никаких.

Судя по тону, Мишкин не собирался быть особенно разговорчивым.

— Кто по вашему мнению может желать ему смерти?

— Понятия не имею.

— У вас есть причины его ненавидеть?

— Никаких.

— Так…

Судя по звукам, дядя Коля встал и прошелся по комнате.

— А вот по моим сведениям, — сказал он, — у хозяина дома роман с вашей женой.

— Сплетни.

— И вы так спокойно это говорите, что…

— Я верю своей жене.

— А я вот вам не верю! — вдруг вскипел дядя Коля, — Существуют многочисленные доказательства их романа и того, что вы обо всем знали. Что вы на это скажете?

— Ничего.

— Вы знаете, что у вашей жены роман с другим мужчиной и воспринимаете это так хладнокровно! Мало того, вы идете к нему в гости! Просто черт знает что! Да у вас стопроцентный повод желать его гибели.

— Чушь. Никто не убивает человека, который ему полезен.

— Ну так объяснитесь.

Даже не видя лица Мишкина, я понял, что он снисходительно улыбнулся.

— Все женщины изменяют, — сказал Мишкин таким тоном, что сразу отвергал любые возражения, — Или почти все. Так пусть лучше жена изменяет мне с человеком, который способствует моей карьере, чем с каким-нибудь альфонсом. Я не возражаю.

— Одним словом, вы продали свою жену за карьеру?

— Не продал, а сдал в аренду, — хладнокровно ответил Мишкин.

Несколько секунд дядя Коля в немом изумлении рассматривал Мишкина. Потом он резко выдохнул воздух и, заявив, что разговор окончен и Мишкин волен покинуть комнату, добавил: „От вашей философии можно с ума сойти“.

Я думал, что дядя Коля сразу же вызовет для беседы следующего гостя, но он предпочел не спешить. Сначала он походил по комнате, потом подошел к столу и чего-то себе налил. Сел в кресло, но, не просидев в нем и минуты, снова встал и подошел к окну. Я с удивлением понял, что он волнуется.