Самира Шайхова
Любовь графини д’Эвиль
Часы вот-вот должны были пробить двенадцать. Ночь уже давно окутала во тьму сады и стены замка. Однако, несмотря на удивительно темную ночь, в замке уже который час продолжалось веселье. Гости, кто небольшими шумными группами, кто уединенными парами, наполняли старый дворец звонкими взрывами смеха, вызванного нескончаемыми шутками знатных вельмож, тонкими остротами дворянских щеголей или меткими замечаниями какой-нибудь герцогини. Основные помещения освещались тысячами свечей. В отблесках их света разными цветами переливалось море бриллиантовых украшений пышно разодетых дам; то там, то здесь мелькали расшитые золотом и серебром камзолы кавалеров. Неутомимые слуги, словно тени, скользили между гостями, разнося вино на серебряных подносах. В бальной зале громко играл оркестр, будто унося потоком музыки танцующие пары…
Из основной массы поглощенных танцем выделилась одна пара. Молодой человек возбужденно рассказывал что-то не перестающей смеяться девушке, галантно провожая ее из залы. Наконец, дойдя до гостиной, кавалер откланялся, и с явным нежеланием удалился. Не успела девушка сделать и двух шагов, как к ней стремительно подошла дама в маске.
— Доброй ночи, графиня, — послышался из-под маски легкий сопрано.
— Ах, это вы, Андре, — ответила девушка, радостно улыбнувшись при виде подруги. — Доброй ночи! У вас взволнованный вид. Что-то случилось?
— Вы не желаете повеселиться, графиня?
— Не откажусь, вы ведь меня знаете, — заинтересованно проговорила графиня д’Эвиль.
— Тогда у меня есть для вас предложение. Пойдемте, объясню вам все по дороге, — и Андре, подхватив собеседницу под руку, повлекла ее по длинным коридорам в направлении сада. — Итак, вам предстоит выслушать глубокие уверения в любви…
— Мне? — удивилась девушка.
— Именно вам, ведь вы не откажете мне в этой услуге, не правда ли? Дело в том, что один молодой офицер без памяти влюбился…
— В вас?
— Да, — слегка покраснев, пролепетала Андре, — Но вы ведь знаете, как я жестока по отношению к моим воздыхателям?
— О да, знаю, — подтрунила графиня, подмигнув.
Андре ускорила шаг и продолжала:
— Если вы наденете мою маску, он не заметит подмены. Встреча назначена в беседке Вдохновения. Должно быть, он уже ожидает там. Увидимся с вами в Мраморном Холле.
— А кто вообще этот молодой человек?
— Юный офицер, Филипп де Таверне. Очаровательный юноша!
Девушки вышли в сад и направились в самую его глубь. Луна слабо бросала свет на тропинки, засыпанные мелким гравием. Выйдя на аллею, девушки осторожно оглянулись и, убедившись, что их никто не видит, скрылись среди густой листвы, идя по тропе, ведущей к беседке, имеющей такое поэтическое название.
Как только в темноте показались ее светлые узорчатые стены, Андре пожала подруге руку, прошептав:
— Удачи вам, графиня.
Вслед за этим она незаметно свернула за клумбу молодой акации, а ее спутница уверенно продолжала идти вперед, надев черную маску. Под замысловатым навесом неподвижно стоял человек, опершись плечом о край прохода.
Заслышав шорох платья, он поднял глаза. Задумчивость и следы грез тут же испарились с его бледноватого, красивого лица, веявшего юностью. Оправясь от секундного оцепенения, он отступил два шага назад, давая путь девушке. Графиня плавно прошла в темный уголок беседки и опустилась на деревянную скамью, бросив на офицера мимолетный взгляд. Однако этого хватило, чтобы она по достоинству оценила внешность незнакомца.
Его тонким аристократичным чертам лица как нельзя больше шла бледность, вызванная душевными волнениями. Военный мундир плотно облегал высокую статную фигуру. Несмотря на висевшую на боку шпагу, придававшую некоторую грозность, молодой военный производил впечатление человека доброго, в данный момент готового полностью предаться страсти юности. Подойдя ближе, он поклонился графине, на что та лишь кивнула в ответ, не обронив ни слова.
Несколько минут длилось молчание. Наконец, набравшись смелости, Филипп заговорил первым, нарушая ночное спокойствие:
— Я безгранично благодарен вам, сударыня, что вы оказали мне честь, придя сюда…
Около получаса шло изливание благодарности и последовавшие за ним пылкие признания в любви. Девушка молчала, устремив взор на бедного влюбленного. Почти не слушая, она просто с любопытством изучала его.
Вдруг он умолк. Затянувшаяся тишина вернула графиню от размышлений:
— Почему вы замолчали, сударь?
— Сударыня, мне показалось, что я вас утомил…
— Нисколько, — перебила девушка.
Молодой человек, сорвав бутончик ночной магнолии, обвивавшей своими тонкими стеблями стены беседки, опустился перед графиней на одно колено, не обращая никакого внимания на влажную землю, и протянул ей цветок:
— Могу ли я надеяться, что в сердце мадмуазель есть хоть капелька взаимности?
Умоляющий взгляд влюбленных глаз заставил ее невольно вздрогнуть. Она сама еще никогда не испытывала настоящей, чистой любви; ни радостей, ни горечи этого возвышенного чувства, воспеваемого всеми поэтами. Но девушке стало жаль молодого офицера, теряющего голову от избытка чувств. Она смутно представляла, какую боль он, должно быть, испытает, узнав, что возлюбленная жестоко его обманула. „Нет, он не заслужил такой злой шутки. Ведь он безумно влюблен!“ — подумала она. Взяв из его рук душистый цветок, она поднялась со скамьи и, направляясь к проходу, произнесла вполголоса:
— Увидимся завтра в шесть часов вечера здесь же.
— Но вы не ответили…
— Завтра вы получите ответ, — и, ускорив шаг, она устремилась к замку тем же путем, каким пришла.
Достигнув аллеи и опустив с лица маску, она чуть ли не бегом пустилась по шуршащему под ногами гравию, словно опасаясь, что офицер последует за ней. Но он и не думал этого делать.
Легкий ветер ударял девушке в лицо, приводя в себя от только что пережитого впечатления. Безлюдные темные тропинки наводили на нее легкое беспокойство, но было в этой прогулке что-то приятное, и графиня вновь замедлила скорость. Глубоко вдохнув свежий летний воздух, в котором уже чувствовалось дуновение скорой осени, она медленно подняла голову на почти черное, усыпанное яркими звездами небо. Едва успокоившись, она вновь почувствовала волнение, будто что-то должно произойти. Решив немного пройтись, она свернула на Аллею Тишины, удлиняя тем самым путь.
Вдруг впереди показался силуэт, постепенно приближающийся. Вскоре стало ясно, что он принадлежит молодому человеку. Оглянувшись по сторонам и не заметив больше никого, графиня хотела было пойти другой дорогой, но передумала, продолжая идти по инерции.
Когда они почти поравнялись, незнакомец остановился:
— Доброй ночи, сударыня! — произнес он, кланяясь.
— Здравствуйте, — ответила девушка, приседая в реверансе. Лицо молодого человека показалось ей знакомым, казалось, она его уже встречала в прошлом.
— Похоже, мы с вами уже сталкивались когда-то…
— Верно. Разрешите напомнить вам мое имя — граф Калиостро, — обнажив белоснежные зубы, ответил собеседник, снова кланяясь.
— Графиня д’Эвиль.
— Да, припоминаю.
— Мы виделись довольно давно. Если не ошибаюсь, это было здесь же, в гостях у герцога Корбо, но около года назад.
— Думаю, вы не ошибаетесь, сударыня, я припоминаю то же самое. Вы направляетесь в замок?
— Да.
— Позвольте составить вам кампанию, графиня, — проговорил граф, широко улыбнувшись.
Немного поколебавшись, девушка, также улыбнувшись, оперлась на предложенную руку, и они, не торопясь, продолжили путь.
— Похоже, вы уезжали из города, раз вас так долго не было здесь? — поинтересовалась девушка.
— Да, я на время покидал эти края, но вот снова вернулся.
Разговор шел на обычные светские темы. Молодой человек осматривался по сторонам, будто вспоминая, какой была эта местность, когда он оставлял ее около двенадцати месяцев назад.
Графиня иногда бросала на него изучающий взгляд. На красивое спокойное лицо спадала прядь длинных темных волос, собранных сзади в аккуратный хвост. В глубоких глазах, казалось, читалась какая-то загадка. На губах играла легкая улыбка, невольно передающаяся окружающим. Стройную фигуру укрывал элегантный темно-синий костюм, украшенный серебром. В облике графа сквозило нечто необычное, манящее. Любой, как и графиня д’Эвиль, при первой же встрече проникся бы к этому человеку симпатией.