София Каждан

Сибирячка

— Делай, что хочешь, — резко ответил он и вышел из комнаты.

Светлана пошла за ним следом. Он вошел в спальню и, сбросив с ног шлепанцы и сняв очки, лег на кровать, уткнувшись лицом в подушку.

Науменко присела возле него и нежно дотронулась до его волос.

— Что тебе от меня нужно?! — рявкнул тот.

Ничего не ответив, Света вытянула из джинсов сорочку и, засунув под нее свою руку, стала медленно пальцами водить по позвонку Александра.

— Что ты хочешь? Не выводи меня из себя!

Так ничего и не ответив на его вопрос, она продолжала кончиками пальцев водить по его позвоночнику. Он молчал. Молчала и она. В спальне было слышно, как на кухне льется вода из крана и никто ее не собирается выключать.

Светлана легла мужу на спину и стала целовать его в шею. Цеховский продолжал молчать.

— Сашка, ну скажи что-нибудь. Только не молчи.

— Давай разведемся.

— Что ты сказал? — испуганным, дрожащим голосом спросила она.

— Зачем нам друг друга мучить? Рвать друг другу нервы? Мы так скоро станем потенциальными клиентами психушки. Мы только создаем видимость для окружающих. Сколько можно играть в семью, когда ее уже давно не существует? Мои родители не дураки, они все видят и все понимают.

От услышанных слов Светлана заплакала. Она что угодно ожидала услышать от мужа, но только не эти слова. В душе она верила и надеялась, что ей все-таки удастся забеременеть от свекра. Ведь врачи в один голос твердят, что она здорова и может родить ребенка. Когда ее жизненная цель наконец-то приобрела реальность, она не может допустить развода. Несколько дней назад Науменко рассказала свекру, что Александр на нее не реагирует, как будто она — пустое место.

— Все в твоих силах, — сказал он, улыбаясь, — Где ты, мое солнышко, видела такого мужика, который бы не попался в женские сети? В этом деле главное — терпение и желание.

* * *

Светлана вышла на балкон. Была чудесная звездная ночь. Слышно было, как ветер колышет ветви деревьев. Город спал. Только редко в каких окнах горел свет. В этот момент женщине казалось, что она — самая несчастная в этом многомиллионном городе. Она склонила голову и стала наблюдать за влюбленной парой. Молодые люди сидели возле ее подъезда на лавочке и целовались.

„От того, что я буду внаглую наблюдать за чужим счастьем, мои проблемы за меня никто не решит. Их мне нужно решать самой. И чем быстрее, тем лучше“, — заключила она и возвратилась в спальню.

Отбросив одеяло, она легла рядом с мужем. Науменко почувствовала теплое тело Александра. Светлана стала гладить его по спине в надежде на то, что он что-нибудь скажет. Но Цеховский-младший молчал. Женщина слышала, как он тяжело дышит. Она стала целовать его в шею, но муж продолжал лежать, как мумия, не реагируя на ласки и поцелуи жены. Она взяла его руку и положила себе на грудь.

— Зачем ты издеваешься надо мной? — тихо, почти шепотом спросил он.

— Я люблю тебя.

— Я тебя тоже очень люблю и поэтому хочу, чтобы ты была счастлива. Ты еще молодая женщина и можешь встретить человека, с которым будешь счастлива. Я не хочу тебя мучить и быть обузой.

Светлана зажала ему рот ладонью.

— Я люблю тебя! Мне никто кроме тебя не нужен. Я тебе так в жизни благодарна. Если бы не ты, мы бы сейчас скиталась по чужим углам, унижались перед хозяевами. Ты не знаешь, что это такое? А я знаю. Знаю, когда в этом огромном мире ты никому не нужен.

— Тебя из дома никто не гонит.

— Хочешь ты этого или не хочешь, но разводиться с тобой я не буду! И спать я буду в той кровати, где ты. Тебе от меня не отвязаться, — категорически заявила Светлана.

Ей стало себя жаль. Она вспомнила Адель Герчинскую, мать Славика, которая как только могла, оскорбляла беременную женщину. Науменко стала сравнивать ее со своей свекровью. Светлане иногда казалось, что Татьяна Павловна помешана на Денисе. Да и мальчик души не чаял в своей бабушке. Она знала все тайны внука, который делился самым сокровенным только с ней. Когда Цеховскую выписали из больницы домой, он часами сидел возле своей любимой бабули. Мальчик бегал в кулинарию за пирожками и кормил ими бабушку.

Лежа в кровати, Светлана представила, как она с огромным животом на семейном совете просит у всех прощения за то, что изменила своему мужу. Слезы подступили к горлу и стали ее душить.

— Светочка, что с тобой? — поцеловав жену в щеку, испуганно спросил Александр, — Не надо плакать, моя дорогая. Я сейчас подумал и решил, роди от кого-нибудь девочку, и к нам снова вернется счастье, — произнес он, лаская ее. — Не расходиться же нам из-за этой ерунды! А если хочешь, можно взять девочку в детдоме. Я сделаю все, как ты скажешь. Только не плачь.

— Я рожу девочку! Мы с тобой постараемся! У нас будет дочка. Она будет похожа на тебя и такая же добрая, как ты, — обняв мужа, плача, сквозь слезы произнесла Светлана Науменко.

— А если у нас ничего не получится?! — испуганно спросил Александр.

— Получится. Вот увидишь, ты скоро станешь отцом.

* * *

Через несколько дней Светлана подала заявление на увольнение.

Очень быстро свекровь пошла на поправку. Она старалась ходить по дому, опираясь на палку.

Александр наговаривал на магнитофон придуманные им различные детские истории и сказки, а Светлана печатала их.

Но главным занятием для Александра стала музыка. Жене очень нравились песни, которые он пел, и она могла часами их слушать.

Эдуард Станиславович купил дачу, куда они всей семьей выезжали на выходные. Светлана по-прежнему тайно встречалась со своим свекром, но пока из этой затеи ничего не выходило. Жизнь вошла в свое русло.

* * *

— Светочка, — как-то, сидя в кресле, сказала свекровь, — совсем, дорогая, забыла сказать: когда ты пошла в магазин за молоком, звонил Эдик. Он попросил, чтобы ты ему срочно перезвонила.

Услышав это, Науменко вздрогнула. Невестка знала, зачем звонил свекр. С того времени, как она уволилась с работы, их встречи стали происходить все чаще и чаще. Сейчас у нее днем было много свободного времени, и Светлана могла соврать, что по работе идет в налоговую инспекцию или на рынок, посмотреть, сколько стоит тот или иной товар. Тайные свидания происходили недалеко от дома Цеховских, в квартире одинокой сотрудницы главврача.

Молодую женщину очень тянуло к объекту своих увлечений. Она с нетерпением ждала этих встреч. Мужа Светлана любила, и любила очень сильно. Но Эдуард Станиславович был для нее той яркой звездой, которая неожиданно зажглась на ее жизненном небосводе, и которая должна погаснуть. Науменко боялась этого момента, и от мыслей, что это может скоро произойти, женщину бросало в дрожь. Именно эта вспыхнувшая яркая звезда открыла ей глаза на этот удивительно фантастический мир человеческой интимной жизни.

Муж был в этих делах сдержан. Он боялся экспериментов, боялся быть не понятым. Полной противоположностью сыну был его отец. Эдуард был похож на хищного зверя, который мог в любой момент наброситься на свою жертву. Ему было все равно, где это происходило: в ванной или под душем, на полу или на кровати, на столе или в машине. Он моментально, как спичка, загорался и его огонь жег тело молодой женщины.

* * *

Эта встреча была назначена на квартире у Стрельцова.

Дверь открыл Дмитрий Викторович. Увидев его, Науменко очень удивилась. Женщина была в полной уверенности, что хозяева квартиры на даче.

— Проходи, дорогая. Скоро Эдик придет.

Светлана вошла в комнату и села в кресло. Хозяин поехал на кухню и через несколько минут позвал Науменко.

— Светунчик, помоги мне, — попросил Стрельцов. — Что будем с тобой пить: коньяк или водочку?

От услышанных слов гостья растерялась. В голову стали лезть различные мысли. Свекр все не появлялся, и Светлана чувствовала, как холодеют руки. Она видела, какими сияющими глазами смотрит на нее друг свекра.

„Какие мужики все-таки твари, — подумала про себя Науменко. — Если Эдичек думает, что я решила родить ребенка, то это еще не значит, что он меня может спихнуть своему другу. Бедный, так старался меня осчастливить, и все напрасно!“

— Дмитрий Викторович, а где ваша жена? — неожиданно задала, как ей показалось в тот момент, свой дурацкий вопрос Светлана.

— В Перми.

— Когда она приедет?

— Думаю, что через два дня.

У Светланы от страха стало дрожать сердце. Она не знала, что ей делать. Страх все сильнее и сильнее вселялся в нее. Закрыв глаза, Науменко представила, как Стрельцов начинает раздеваться и просит помочь ему. Как он взбирается на нее и своей нормальной рукой, а с другой стороны — обрубком, начинает ласкать женское тело, которое принадлежало его лучшему другу.

„Нет! Нет! Я не Елена! Я этого не вынесу. Я не могу даже в мыслях лечь рядом с ним. Это не человек! Это только живое существо, только напоминающее человека! Это его подобие! Как нужно любить человека, чтобы быть все время рядом с ним? Нет! Нет! Я не Елена! Я не смогу ласкать это изуродованное миной тело! Пока дело не приняло крутой оборот, нужно быстрее бежать из этого дома! Нужно срочно найти причину. Обидеть Стрельцова ни словом, ни делом никак нельзя. Он очень добрый, хороший, отзывчивый человек. Но это не значит, что он должен стать отцом моего ребенка, если Цеховские не в силах мне помочь. Что, теперь мой дорогой свекр будет поставлять мне мужиков? С каких это пор он стал сутенером? Совсем рехнулся Эдичек!“