— Ты права. В диадеме заключены великие силы. Их мощь пропорциональна и зависима от того, какими силами они будут пробуждены. Но остальные доводы — лишь предположения. А необходимое вам равно тайне Пирамиды! Ни я, ни Хепр не обладаем этим в полной мере. Туманная подсказка тоже может обернуться трагедией. Мы будем держать совет с посвященными. Я уверен пока в одном: Голубая Саламандра больше не может находиться в Аттле, а твои слова не могут оставаться без внимания. Подождите до завтра.

— Но уже сейчас какой ты предполагаешь ответ? — вмешался Грачев.

— Не уверен, что он Вас удовлетворит, — сказал вместо Апи Хепр.

Проглотив приготовленное питье, он почувствовал себя бодрее, хотя мышцы лица еще подрагивали, был ли это след перенапряжения или эмоциональная реакция на речь Эвис. Он поднялся с табурета и прошел по залу. Где-то в темноте слышались его неровные шаги, то худощавая фигура появлялась в бликах синеватого пламени. — Ваша цель значительна. Слишком значительна! А мы всего лишь люди. Знания Сфер справедливо поделены на семь частей. Между ними Закон. Закон — даже он не хранил от ошибки Кеорта. Поймите: мы люди, которых искушают и ведут земные желания. Мое желание помочь вам довлеет над остальным, но разум запрещает касаться фигур на чужой доске. Если бы диадема надежно покоилась в Ланатоне, если бы я не узрел, что ожидает скоро вас, тогда верно голос моего разума не разделялся с горячим желанием дать необходимое.

— Ты все же рассмотрел их будущее? — Апи приблизился к хранителю Пятой Сферы. Они стояли друг против друга, как ближайшие друзья, не спешившие нарушить ясную тишину словом. Остальные с нетерпением ждали ответ.

— От природы в тебе способности, которые в нашем Доме добываются долгим трудом, — повернувшись к Эвис, сказал Хепр. — Ты видела меня там? — он кивнул в сторону шара.

— Иногда. Я чувствовала твою боль.

— Ты не знала, как смотреть и мешала мне. Кого ты видела кроме меня?

— Кажется, Тарга. Незнакомых… Какой-то маятник. — Эвис неопределенно пожала плечами.

— Это Аттла. Вас снова ждет Аттла. Там война и бедствия. Видение слишком запутано. События накладываются, переплетаются в узел. Но главное я понял чувством: у вас впереди — муки. Муки неясных знаний. Муки совести. Страдания от бессилия. Вас ждут потери и разочарования, равные смерти. Коварные сети жрецов нижнего мира. Сплетение странных обстоятельств станет управлять вами в возвышении и унижении. Вот приблизительный рисунок. Я не могу и не буду описывать подробно изломы пути. Однозначно точное пророчество — жесткий ток, двигающий судьбу помимо воли. Однако из сказанного: можно ли вручить сокровенное ступающим в бурлящий поток?! Шагая в неизвестность, я бы не взял в руки драгоценный груз и не доверил бы его никому.

— Снова Аттла?! — Грачев скептически улыбнулся. — С какой стати? Разве я не хозяин себе? Вполне хватило прогулки сюда.

— Этого не может быть! — Эвис подскочила к Хепру, вцепившись в его руку. Неужели его устами только что был произнесен приговор?! Невозможный! Беспощадный! Ее глаза слезились и умоляли. Казалось с дрожащих губ сорвется стон. — Я же объяснила! Как только вы исполните мою просьбу, он уйдет через Время! Уйдет навсегда! И не будет никакой Аттлы! Чужих жрецов! От нас вам ничто не угрожает! Понимаете?! Я останусь до смерти здесь. Я могу во многом помочь.

Смогу лечить любые болезни. В моей памяти знания на тысячи лет! Я приму законы и не попрошу больше ничего. Желаете, я никогда не ступлю в Ланатон? Я могу быть просто женщиной, рожать чудесных здоровых детей. Милый Хепр, Апи, — вы не можете отказать! Я сказала, чего не должна была говорить!

— Остановись! — прервал Грачев. — Ты действительно сказала слишком много. Они не нуждаются в твоих услугах.

— Даже если вы дадите клятву умереть с вверенной тайной, не каждый посвященный откроет то, чего нельзя. — Апи был потрясен и одновременно подавлен. — Мне искренне жаль. Сегодня же я передам эту историю в точности Домам других Сфер. Мы будем просить стоящих за истиной. — Он легко провел ладонью по ее волосам, видя, как борется она с комом слез. — Ошибка Кеорта касается прежде всего Ланатона. Нелегко найти благоразумное, приемлемое для всех решение. Да еще после видения Хепра! Подождите до утра.

— Пусть вас не смущает предсказание, — раздался голос хранителя Пятой Сферы. — Предсказать удается лишь вероятность событий. Судьба человека в русле, определенном различными силами вселенной. Но велика людская воля и русло имеет рукава. Я остерегаюсь говорить, что будет только так.

— Велика людская воля, — повторил Андрей. — Мое будущее за пределом хрустальных сфер. Ни за какие награды на свете я не вернусь в Аттлу.

Гостей проводили в пристройку с тыльной стороны святилища, где обычно останавливались пришедшие на ночлег. Рядом со ступенями, сходящими от портика, плескалась вода канала. Высокие перистые папоротники в темноте, как руки демонических чудовищ качались у распахнутых окон.

Грачев задержался в саду, и Мэй вместе с Эвис молча сидели за почерневшим от времени дубовым столом, увенчанным светильником из причудливо изогнутых бронзовых пластин. Художник отвлеченно разглядывал роспись стен, требующую свежей краски. Заговорить с хронавтом он не решался, читая в ее лице отчаяние, и еще все виды мук, о которых упомянул Хепр. Он и сам себя ощущал будто не в своей коже, вряд ли способным облечь мысленный поток хоть в какое-то русло.

Грачев появился порывисто и неожиданно.

— На лицах странного состава грусть, — заметил он, освобождая табурет от оставленных Эвис вещей. — Не по запоздалому ли ужину? Его то обещали выдать. И еще, я просил вина. Верно, Мэй? Любопытно, какого вкуса сей напиток в Ланатоне? — Знаю, что настоящий ответ Ланатона имеет горький вкус, а нам никакого ответа и не было. И не намечается завтра. Ведь я еще не разучился рассуждать. Только желание рассуждать здраво выведет нас из тупика. Но на сегодня хватит. Хватит всего! Скажи лучше, Мэй, ты сожалеешь об этом чудном вечере?

— Я буду вспоминать его часто, — аотт хотел что-то добавить, но на пороге появились женщины, неся парящие аппетитными запахами блюда. Эвис поднялась навстречу, принимая посуду из их рук. Грачев разлил вино в чаши. Когда служительницы Дома скрылись за пологом, он и художник испили терпкий напиток, соблюдая заведенный ритуал.

— Ты говоришь о нынешнем вечере. Может дело не в нем, — Мэй обтер губы углом полотенца и неторопливо принялся за еду. — С вашим приходом что-то изменилось в Ану. Будто время пошло быстрее. Да возникла какая-то непривычная суета. Нет, нет, это благая перемена. А теперь… мне трудно верить в достоверность уходящего дня.

— Отчего же? Ты перестал видеть во мне друга? Или разуверился, что я тоже могу мазать дощечки краской? — Андрей повторно наполнил глубокие чаши вином и в упор посмотрел на аотта. — Так вот, запомни, ничего не изменилось. Все произошло, как должно быть. Ланатон остался верен своду законов, тайное не стало явным — нравится это кому-то или нет. И в Ану некоторые дни время ускорит свой бег; там снова вспомнят Голубую Саламандру, заговорят о паре умников, каким-то образом пришедших из “завтра” одурачить святые Дома. Поговорят, да перестанут. А вокруг все по-прежнему реально: и я, и ты, и вино на столе. Я хочу, чтобы ты это в полной мере усвоил и не спрашивал себя, пока ответы не придут сами.

Мэй будто согласно кивнул, хотя ему было не понятно настроение Грачева, и его излияние неуместных слов, а молчаливое присутствие Эвис пробуждало неприятное чувство причастности, и собственной вины. Раскрасневшись от алкоголя, чуть обмякнув, он потянулся за кувшином, но передумал и сказал: — Пожалуй, хватит на сегодня. Вино долины пьянит. И мысли в старых стенах беспокойны.

— Мысли. Их надобно приберечь на потом. — Андрей проводил друга до прохода к кельям, наклонившись у низкой двери, добавил: — Желаю покоя. Может, завтра потребуется твоя помощь.

Когда он вернулся, Эвис сидела, повернувшись к окну, наблюдая черные ветви каштанов, качающиеся среди звездного блеска.

— Грачев, — произнесла она, заслышав шаги за спиной. — Почему они боятся? Они нам не доверяют? Или настолько влюблены в тайну за семью печатями Сфер, что она стала единственным живым божеством? Ты был прав, поучая меня… Я до смешного наивна. Нет, я не раскисла. Просто сожалею. Время уходит, а то, что казалось рядом, снова обман. Но я не отступлюсь!