Михаил Белоусов

Сатисфактор

За окнами царствовала глубокая ночь, до рассвета было далеко. Но, как ни странно, спать после пережитой потасовки не хотелось совершенно. Несмотря на мокнутие и ознобление под дождиком вкупе с горячей едой и хорошим вином. И тут Тальт нас всех ошарашил. Да так, что я даже сначала и не понял, к чему он гнет.

— Друзья мои, — начал он заунывно, — Я вынужден снова поставить вопрос об обратной дороге для вас.

Все с удивлением уставились на него.

— Боюсь, мы прибыли сюда не вовремя.

— В каком смысле? — Сильва пощупал высохшие штаны и начал облачаться, — Что значит „не во время“? И, в конце концов, выкладывай, давай, что с тобой приключилось? Уходишь неизвестно куда, потом тебя приносят, связанного как барана, ну, это — ладно, не впервой уж. И…

— И что это за рожи такие тебя сопровождали? — вставил Омур.

— И почему у тебя самого рожа, прошу прощения, одновременно и бита, и смурна и покаянна? — Гай тоже внес свою лепту в опросный лист.

Тальт помолчал, явно раздумывая, как бы попонятнее преподнести новости.

— А вот именно, что „не вовремя“. Я, оказывается, тут еще не родился.

Немую сцену я видел только один раз, в детстве, когда нас водили в театр на „Ревизора“. Теперь, вот, удостоился, извольте видеть, на бис. Челюсти у всех со щелканьем отвалились.

— Простудился, — первым опомнился младший из полубесов, — Бредит. Видать, крепко промок.

Сильва протянул руку, чтобы пощупать принцу лоб, но тот отмахнулся.

— Да идите вы все! Знаете, кто такой Предводитель Аго? Нет? Это вожак смутьянов, которого с превеликим трудом изловили и к которому применили последнюю сакаретту. Задолго до моего рождения. В детстве мне об этом говорил наставник по истории.

— Чушь! Хорошие обычаи, порой, неплохо бы и возродить. Твой народ, видно, мудр, — нерешительно проговорил старик, — А разбойников по имени Аго может быть много, тем более, если он вообще сам себя так назвал для пущей важности…

— Никакая это не чушь, — грустно покачал головой Тальт, — Сегодня я видел и своего отца. Думал, морок.

— Покойного! — ахнули хором Сильва и Флегенд.

— Живехонького! Молодой, еще почти безусый, совсем как на парсунах в матушкиной спальне, — Тальт обмахнулся святым знамением, — Скакал в свите дедушки. И дед молодец-молодцом, не седой почти. А я ж его согбенным старцем помню. Что же, мне теперь придется либо родного пращура с трона скидывать, либо отцу дорогу заступать? Ничем я тут не лучше этого самого Аго окажусь. Поймают если, как бы и вправду сакаретту специально для меня не возобновили.

Я молчал и лихорадочно просчитывал события. Приходилось уж упоминать, что нелады со временем в этом ареале. Ох, нелады! Нужен, как нужен мне сейчас мой компьютер со всеми программами! В голове-то каша сплошная, так все сразу по полочкам не раскидаешь. И непонятно, за теми ли событиями теперь следит дежурный у кнопки…

— Постой, ты говоришь, что помнишь деда, а отец твой уже был монархом?

— Да.

— Значит, скидывать с престола предыдущего правителя не обязательно?

— Дед передал правление Лигерией отцу по причине своей возмутительной старости.

— А что тебе мешает взять власть по причине возмутительной молодости твоего отца?

— Да как ты не понимаешь! Я же еще не родился!

— Не понимаю, что тебя останавливает? Это же неоспоримый аргумент! — Сильва указал принцу на татуировку, — Или такое можно легко подделать?

— Скажешь тоже! Это особый состав, меняет цвет со временем. По его виду знающий человек всегда может определить возраст наследника престола.

— Ну вот, видишь! Значит, потихоньку, подспудно надо готовиться. А наступит удобный момент — ворвемся во дворец и дело сделано!

Старший из братьев, видимо, считал, что совершение государственного переворота — есть вещь вовсе заурядная, были б клинки да напор… Пришлось его немного остудить, рассказав вкратце, как это делалось в нашей истории, не называя имен, разумеется. Главный упор я сделал на долгие годы подготовки. И тут самый мудрый из нас Гай Кобане прекратил дискуссию.

— Ты, Анд, вижу, большой дока в дворцовых интригах. И это мне тоже не нравится. Слишком много знаешь.

— Тебе, старик, я смотрю, не нравится то, что есть люди, которые осведомлены больше, чем ты сам.

Гай обиженно помолчал. Тут я был совершенно несправедлив, ибо все предшествующие события говорили о том, что Кобане как раз не стеснялся проявлять незнание чего-либо, дабы его пополнить.

— И еще мне не нравится, — он обратился уже к нашим объектам, — Что вы оба разболтались перед незнакомыми людьми. Теперь, исходя из соображений осторожности, следует постоянно иметь их обоих на виду. Как бы пакости какой не сотворили. Дело-то серьезное, по меньшей мере, виселицей попахивает. Кстати, а где твой провожатый?

Я обглядел комнату, и выяснилось, что Гюля и след простыл. Вот только-только он был тут и напяливал на себя просохшие одежды, и уже исчез. Сильва скоком бросился к выходу, но тяжелая и прочная дверь оказалась крепко запертой. Он стукнул по ней кулаком. Снаружи раздалось приглушенное толстой древесиной хихиканье Гюля.

— Не торопитесь, господа, не торопитесь. Поешьте, попейте напоследок. Скоро явится стража, и вас всех переведут в более удобное помещение. Ах, как там много мягкой соломы, ах, какие там высокие стены, и какие там узкие окна! Загляденье просто!

— Свинья! — моему гневу не было границ, — Вот сейчас я вышибу дверь и тебе не поздоровится!

В ответ была лишь тишина. Разумеется, выбить такую преграду просто так не удастся, но чем черт не шутит, и мой поводырь счел за благо ретироваться подальше. Тальт внимательно осмотрел дверь и хмыкнул, обнаружив массивный засов и изнутри. Одно движение, и войти в комнату стало так же затруднительно, как и выйти из нее.

— К бою! — воскликнул Сильва.

Все мгновенно подобрались и навострили оружие. Комната была оснащена кроме двери еще и нешироким оконным проемом, следить за которым было приказано Омуру. Тот со своей скорострельностью мог долго его оборонять в одиночку, пока остальные занимались бы отстаиванием двери. А в том, что предстоит штурм, сомневаться не приходилось вовсе.

В голове у меня в первую очередь пронеслось великое сожаление, что присутствовать на спектакле воцарения не придется. Местные власти, как и всякие другие, постараются в корне истребить супостатов в нашем лице. И уже второй мыслью была надежда, что там, в киркином отделе ситуация отслеживается, и у нас есть время на то, чтобы быть вытащенными из беды.

А двор за окном и коридор за дверью в очень скором времени заполнился топотом многочисленных ног, бряцанием оружия и короткими командами, из которых явствовало, что мы окружены, что лучше сдаваться и выходить по одному, ну и прочая соответствующая случаю чепуха. Тальт посмотрел на всех присутствующих и взглядом попросил прощения.

— Ну, вот еще! — громким голосом произнес я с целью поднятия боевого духа, — Нас еще нужно отсюда выковырять. Посмотрим, как ловко это у них получится!

За дверью заскрипел наружный засов, и кто-то пытался ее распахнуть пинком. Разумеется, без эффекта.

— Они заперлись изнутри! Хозяин, там засов крепкий?

— Такой же, как и этот, уважаемый, — подобострастным голосом пробубнил корчмарь.

— Эй, кто там! А ну, ломайте!

И в дверь ударили уже чем-то очень тяжелым, однако она, сработанная на славу, ничуть не поддалась.

— Головой постучите! — громко сострил Флегенд.

Вот ведь, неунывающий типчик!

— Лучше будет, если вы трое попытаетесь упорхнуть в окно, — Сильва пытался трезво смотреть на вещи. Однако Омур покачал головой и кивнул на окно.

— Слишком узкое, пока протиснешься, или зарубят или стрелой снесут.

С этими словами он пульнул в проем окна, в который сунулась чья-то рожа. Падение тела и короткий хрип показали, что стрела истрачена недаром.

— Трума убили! — истошно заорали на улице, и в дверь стали колотить чаще и энергичнее.

Фемин подкинул на ладони свою любимую гирьку и знаками показал, что первый ворвавшийся получит в лоб именно ее, обязательно опрокинется назад и, тем самым, немного закупорит вход. Сильва кивнул. В это самое время в окно вжикнула стрела с горящей паклей вместо наконечника и впилась в противоположную стену. Ничего себе! Крепко у них поставлены противотеррористические мероприятия! В условиях столь плотной застройки баловаться с огнем! Дверь начала потрескивать, что вызвало у штурмующих настоящий трудовой порыв, и ломка преграды началась уже с удвоенной силой. В окно влетела еще одна зажигательная стрела, младший летун едва успел присесть. Тальт и Сильва ловкими движениями скинули мягкие ножны с клинков и приготовились умереть с честью, но им так и не пришлось продемонстрировать мне свое боевое искусство.

Началась обратная пересадка. Первыми, тихо ойкнув от неожиданности, испарились именно объекты. Следом за ними, через секунду — Гай и трое молодцов-летунов, даже не успевших опешить от зрелища исчезающих друзей. Тут я увидел на полу мешочек с оборванным шнурком. Тот самый, что лелеял на груди первый объект. Надо же, не хочет отпускать вещицу ареал! Ничего, на то нам глубокие карманы и даны, я сунул оберег поглубже и приготовился к уже знакомой боли в спине. Но выдергивать меня отсюда пока никто не торопился. Правда, я был спокоен: еще несколько минут у меня есть — наученные прецедентом, стражники в окно сразу не посунутся, а дверь еще держится. Спокойно походил по комнате, сел на стул под аккомпанемент неистового штурма. Что-то друзья мои не хлопочут, а дверь трещит все явственнее и явственнее. Наконец, дверной проем с грохотом освободился, я вскочил, выставил меч и от боли потерял сознание. Последним, что успел увидеть — ошеломленные глаза небритого детины в богатом доспехе, видно, начальника, первым вломившегося в комнату. И наступила тьма…