Алексей Борычев
Радужное прошлое
| Звезда Маир сияет надо мною… |
| Ф. Сологуб |
Осколки разбитого детства
Мечты искромсали мои…
От прошлого некуда деться.
И где он, далекий Маир!
Пронизаны радостной дрожью,
Проносятся годы, а я
В грядущее по бездорожью
Иду, за предел бытия.
Мелькают забытые лица,
Фрагменты былого. Они
Меня призывают молиться
За прошлые грешные дни…
А лучики воспоминаний
Погасли, не греют мой мир.
В свинцовом осеннем тумане
Померк мой желанный Маир…
Молюсь, чтобы не было боли
От счастливо прожитых дней
И чтоб, обедневши судьбою,
Не стал бы я духом бедней.
Грядущее свяжет, конечно,
Тугою петлею невзгод
Крыла, на которых беспечно
Душа совершала полет.
Оно роковой пеленою
Окутает радужный мир,
Но вновь заблестит надо мною
Зовущий в иное Маир!
Ни судьбы, ни страны…
Холода обжигают лицо.
Блики солнца упали на снег.
Закатилось судьбы колесо.
Воет ветер, а слышится — смех!
Догорает рубиновый день.
Голубая ложится вуаль
На просторы лесов, где везде
Розовела закатная даль,
Где березы, осины, дубы
Тщетно тянутся ветками вверх.
Ни зимы, ни страны, ни судьбы…
И прозрение разум отверг.
Холода обжигают лицо.
В синеве утопая, иду.
Замыкается снова кольцо.
Снова мир в одноцветном бреду.
Открывается медленно глаз —
Равнодушной к земному — луны…
Ни покоя, ни жестов, ни фраз.
Ни любви, ни судьбы, ни страны…
Уставая от морока дел дневных…
Уставая от морока дел дневных,
Усмехаясь болотным огнем в ночи,
Надышавшись цветами скорбей земных,
К небесам так хотела найти ключи!
Слишком холодно ночью среди болот.
Слишком тягостно пение тишины.
И так низок прошедших времен полет,
И так быстро все тайны разрешены…
И заухала гулко ночной совой,
Замелькала пылинками на ветру,
И — над видящей пятые сны травой —
Забелела туманами поутру.
Сосчитала забытые небеса,
Заплетая в них ткани пурпурных зорь,
И, на первом галактики разбросав,
Рисовала созвездий цветной узор…
На втором — отошедшее ожило,
Замелькало картинками детских дней,
А на третьем — грядущее, как стекло,
Отразило любовь и тоску по ней.
На четвертом — успеха, добра чертог!
А на пятом — покой и пути к тому,
Кто живет на шестом, он — всему Итог.
Ну а выше — Господь, далеко — к нему!
И нашла от астральных ворот ключи,
Что упали с четвертых небес в траву.
Осветили пути к небесам лучи,
Обрезая привычную синеву.
От земли полетела синицей в синь,
Совершая попытку под цифрой «шесть».
До шестого, конечно, не хватит сил,
Но до третьего силы, бесспорно, есть!
Болото
Тропы к тебе узки, ржавой водицей полнятся.
Кружатся мотыльки факелами тревог.
За колдовскою тьмой дня затихает звонница.
Делает разум мой в сказочное рывок.
Боже! Я снова здесь… Ты ли, обитель прошлого,
Взору открыла лес, чахлый, седой, больной.
Небо кладет в него солнечную горошину,
Синий пролив раствор капельной тишиной
На вековую топь, кочки, кривые елочки,
Там, где живет лет сто ворон — хозяин тьмы,
Где раздается вой поздно — в безлунной полночи
Старенький водяной чует приход зимы…
Летом — дыханье мха, всхлипы трясин. Заметнее
Жизни людской труха именно летом, здесь,
Где по утрам туман солнце шлифует медное,
И от незримых ран медленно гибнет лес.
Осенью красный дым по-над тобою стелется.
Что это? Мы горим в пламени прошлых лет?
Или мечты горят? Или сгорает мельница
Нашей судьбы? Объят в будущее билет
Этим огнем? Но вот — вижу: редеет марево.
Осенью каждый год так опадает лист
Тощих берез, осин… Цвета всё больше карего
На полотне картин зимних простых кулис!
…И догорит октябрь яркой мечтою-свечкою,
И, белизной блестя, ляжет ковер снегов…
Память земли сырой пахнет прошедшей вечностью,
Лопнувшей пустотой, тайной забытых снов.
Снежная волчья даль крестиком сосен вышита:
Кажется иногда кладбищем всех надежд.
И лишь былого тень здесь на просторах выжила:
В лопнувшей пустоте время зашило брешь…
За мною наблюдали мои мысли…
За мною наблюдали мои мысли
Тенями обезлиственных дубов.
Грехами облака над ними висли,
Скрывая в небе присную любовь.
И снегом распушился по равнинам
Тяжелым снам предшествующий день,
Где ветерок разбойником былинным
Забил в просторы холода кистень.
И тихо вдаль былое уходило
Шагами умножавшихся утрат,
А времени чадящее кадило
На всех, кто был спокоен, тих и рад
Струило тяжкий дым воспоминаний,
Скрывающий грядущее во мгле
Фрагментами былого, именами
Всех тех, кого не стало на Земле…